Собрание стихотворений. В 2 томах. Том 1 и 2. - стр. 44

Никуда не дернуться дитяте обмершего града-погорельца,

Никому не отольется в злате вечное повапленное тло.

Град-то где? – А град пошел по ми́ру с ледяной иссохнувшей рукою,

Кинувши разбрызганную лиру на верхи военных площадей.

Гонит ветер, наподдавши с пыру, света паутинку воровскую,

И глазницы рек полны эфиру, как и небо – но еще лютей.

Кажется, что я ушел последний (как и шел последним в алфавите),

Не умешкав в серенькой передней о десьти столпах без потолка…

Ничего беззвучней и бессветней, видно, и не будет уж на свете,

Чем – еще не нывшие победней – свернутые в горло облака.

…Знаешь ли, и от моих каждений этот сладкий смрад и горький ветер,

Демоны, которых нет прожженней, под микитки и меня вели

Вдоль реки, вдоль всех ее стяжений…

                                                                Кариес расплавившихся литер

Даже мы, солдаты поражений, прочитать к началу не смогли.

Сад стоит сомнамбулою чада: – побелели кулачки и ногти.

Вот те, Новокаину, блокада набеленного навеки дня..!

Демоны бредущие вдоль сада, вшивые выкручивают нитки

Из белесых век слепого чада и вшивают набело – в меня?

Вычесан свет из немытых волос,

С жолклого черепа сада,

А что вдоль черных корней обвилось —

Всё ненадолго и слабо.

Вычески, тлясь и кривясь на лету,

Плавают в красных аллеях…

Наново я уж сюда не приду,

Чтоб задохнуться в золе их,

Горечью тонкой преполон мой рот

Неосязаемой речи…

А остальное – распыл и расплот,

А остальное – со мглой уплывет

В жолклые течи и бреши.

Белка чиркнет, шуркнет прокна,

Смолка щелкнет на весу…

Ночь в разрушенном лесу

Страхом кожным входит в окна.

Свет, застрявший в стеклах, натрист.

Но: стеснилось, полилось…

Лестнички ночных полос

Немо движутся крест-накрест.

Но: едва в раскатах ранних

Выплющатся облака,

Голо вдвинется река

Под засвеченный трехгранник.

Всё отдавши, стынут слитно

Враг во мне и мрак вовне,

А: в кромешной тишине

Белка порскнет, ойкнет прокна.

Через цепные звенья

Городу – жена,

В диком поле зренья

Река створожена;

Сколько роговицы

У засоренных звезд – —

Только тени-птицы

У разоренных гнезд.

А с бронзовых налимов

Льет зеленый прах;

Пóверху малинов

Рукав. И плащ. И флаг.

Над окопным садом

Два циркуля луны – —

Наддвоённым взглядом

До цоколя мутны.

Через хребет затменья

Вытекла страна,

В диком мясе пенья

Уж не заточена;

Как из теменницы

Изоблачен нарост— —

Знают темновидцы

Из облачных борозд.

В разломах равелинов —

Полукожный шлак.

Кумпол исполинов

Весь выточен на швах,

А над плац-парадом

Казенной тишины – —

Две, светящих задом,

Крестовых кривизны.