Собрание сочинений. Пробуждение: Интерлюдия; Сдается внаем - стр. 42

Он поцеловал ее на крыльце, потому что не должен был целовать ее на платформе, хотя она провожала его на станцию, чтобы отвести назад машину. Загорев и покрывшись морщинами под жарким солнцем колоний и в борьбе с постоянным коварством лошадей, связанный своей ногой, поврежденной в бурской войне (и, может быть, спасшей ему жизнь в мировой войне), Вэл, однако, мало изменился со времени своего сватовства – та же была у него открытая, пленительная улыбка, только ресницы стали, пожалуй, еще темнее и гуще, но так же мерцали сквозь них светло-серые глаза, да веснушки выступали резче, да волосы на висках начали седеть. Он производил впечатление человека, долго жившего в солнечном климате деятельной жизнью лошадника.

Резко повернув машину на выезде из парка, он сказал:

– Когда приезжает маленький Джон?

– Сегодня.

– Тебе ничего не нужно для него? Я могу привезти в субботу.

– Ничего не нужно; но, может быть, ты приедешь одним поездом с Флер – в час сорок?

Вэл пустил «форд» галопом – он все еще правил машиной как правят в новой стране, по дурным дорогам: не соглашаясь на компромиссы и у каждой рытвины ожидая царствия небесного.

– Вот маленькая женщина, которая знает, чего хочет, – сказал он, – ты в ней это заметила?

– Да, – сказала Холли.

– Дядя Сомс и твой отец… Не вышло бы неловко!

– Она этого не знает, и Джон не знает, и, конечно, не надо им ничего рассказывать. Всего только на пять дней, Вэл.

– Семейная тайна! Запомним.

Если Холли сочла это достаточно безопасным, значит, так оно и есть. Хитро скосив на Вэла глаза, она сказала:

– Ты заметил, как она ловко назвалась к нам?

– Нет.

– Очень ловко. Какого ты мнения о ней, Вэл?

– Хорошенькая и умная; но она, сдается мне, выбросит седока из седла на первом же повороте, если ее разгорячить.

– Никак не решу, – пробормотала Холли, – типична ли она для современной молодой женщины. Новая стала Англия, трудно что-нибудь понять.

– Тебе? Но ты всегда так быстро во всем разбираешься.

Холли засунула руку в карман его пальто.

– С тобою и другим все становится ясно, – сказал Вэл, точно почувствовав поощрение. – Что ты думаешь об этом бельгийце Профоне?

– По-моему, довольно безобидный чертик.

Вэл усмехнулся.

– Мне кажется, что для друга нашей семьи он странный субъект. Впрочем, наша семья идет довольно-таки диким фарватером: дядя Сомс женился на француженке, твой отец – на первой жене Сомса. Наших дедушек хватил бы удар.

– Не только наших, дорогой.

– Машина явно просит кнута, – заметил вдруг Вэл, – на подъеме не желает подбирать под себя задние ноги. Придется мне пустить ее под гору во весь опор, не то я опоздаю на поезд.