Собиратель книг, женщины и Белый Конь. Библиотека журнала «Вторник» - стр. 57
Тут Кен улыбнулась:
– Я, кстати, Коню нравлюсь. А он…
Кен сделала паузу. Я видел: она сейчас не со мной. Она вспоминает. Эмоционально переключилась. Думает о нем. Об этом Белом Коне. О кентавре…
– Он, – наконец, продолжила она, – такой необычный, когда предстает в виде Кентавра…
С этими словами Кен провела пальцами по моей руке, лаская ее. Мне не понравилась эта ласка: чувствовал, что она адресована не одному мне. Даже прежде всего не мне.
Последовала пауза. Я не знал, что сказать. Вспомнил слова Спасского о Белом Коне: «он не такой простой, как вам представляется»…
Мы уже прошли подземный переход под проспектом Мира, миновали церковь «На Горке». Отсюда было рукой подать до дома, в котором живет Аарон Михайлович.
Кен, видимо, тоже подумала об этом. Грустно посмотрела на меня. Я – на нее. Видел – теперь она снова только со мной. Конь забыт.
– Скоро по домам.
Я мог лишь кивнуть. Не хотел отпускать ее. Но сегодня иначе было нельзя.
– Ой, – встрепенулась она, – я же не сказала тебе номер своего телефона! Обо всем, кажется, поговорили, а это вылетело из головы. Бестолковая!
– Я тоже виноват. Даже больше, чем ты. Это я должен был спросить у тебя твой номер.
Кажется, мои слова только чуть-чуть успокоили Кен. Я понимал: она нервничает. Не хочет расставаться…
– Я хочу часто-часто видеть тебя, – произнес я, – ты только не уезжай снова в свой Йорк.
– Не уеду, – пообещала она.
Мы остановились. Кен встала на цыпочки, и мы снова целовались. Не слышали шума проспекта Мира. Снова в этом мире для меня существовала только она. Моя невысокая женщина с темно-каштановыми волосами. Кен…
Возле хорошо знакомого мне дома на улице Кибальчича стояла одинокая высокая фигура. В ватнике, длинном элегантном шарфе белого цвета и коричневом берете. Аарон Михайлович Спасский вышел встретить свою дочь. Беспокоился за нее, как и любой отец.
– Не забудь сходить в магазин! – громко сказала мне Кен на прощание. – Ты ведь, кажется, собирался что-то купить из еды?
В ее голосе звучала ирония. Аарон Михайлович негромко хмыкнул, хмуро посмотрел на дочь. Кен можно было понять. Сейчас она должна была лечь спать одна.
Глава 11
Я посмотрел им вслед. Дочери и отцу. Видел, как входили в подъезд. А вскоре в квартире Аарона Михайловича зажегся свет. Сначала в гостиной, потом в соседней, небольшой комнате, почти полностью заставленной его коллекциями.
Я не зря стоял возле подъезда. Кен подошла к окну маленькой комнаты. Мы не помахали друг другу руками. Просто еще раз поглядели друг на друга…
Ее темный силуэт в свете оконного проема. Она опять была далеко от меня. По крайней мере, именно так казалось мне в эти секунды. Кен… Удивительная. Своеобразная. До конца непонятная. И любимая.