Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки - стр. 65

Согласно Айнцштайну, когда заключённые, только что прибывшие в Собибор, устраивали протест, их расстреливали на месте. Это случалось всё чаще, потому что польские и советские евреи больше не верили, что их везут в трудовой лагерь. Айнцштайн описывает нарастание сопротивления и попытки побега. С начала 1943 г. прибывающие из Польши и с Востока поезда встречали с автоматами. Люди, сошедшие с поездов, немедленно окружались большой группой вооруженных солдат.

Жители близлежащего города Влодава восстали против репрессий 30 апреля 1943 г. Они напали на эсэсовцев и украинских охранников. Все участники мятежа были отправлены в газовые камеры Собибора, даже не евреи. Область вокруг Влодавы была известна как место, где русские военнопленные могли найти укрытие. Дальше, в Полесье, действовали довольно крупные советские отряды[161]. Партизаны не стремились привлекать большое число евреев, потому что считали, что много беженцев спровоцирует новые немецкие облавы.

Немцы так боялись еврейского сопротивления, что, когда в мае 1943 г. прибыли выжившие в Варшавском гетто, их заставляли раздеваться перед погрузкой в поезда[162]. Немцы полагали, что узники не станут сопротивляться или спрыгивать с поездов обнаженными. Но люди, разумеется, сражались. В сентябре 1943 г. ликвидировано гетто в Минске. Прибывшие оттуда евреи швыряли в охранников камни и бутылки, что вылилось в серьёзную стычку. Были женщины, отказывавшиеся раздеваться и стричься или расставаться с детьми. В таких случаях следовало довольно нерациональное наказание: эсэсовцы замедляли поток газа, чтобы жертвы дольше испытывали агонию. Это было нерационально, ведь о наказании никто не узнает. Была ли это просто месть? Или они пытались жестокостью успокоить собственный страх? История, правда, дошла до наших дней, выставив тех, кто совершил это преступление, ещё большими варварами. Немцы словно с цепи срывались, если встречали сопротивление. Некоторые прибывающие евреи рвали привезённые с собой деньги, чтобы обесценить их.

Историк Собибора Марек Бем утверждал, что для некоторых узников самоубийство было формой протеста. Это раздражало немцев, которые считали, что имеют монополию на убийство евреев[163]. Согласно Бему: «В ходе судебного процесса в Хагене, Карл Френцель был обвинён (Обвинительный акт № 22) в том, что между маем 1942 г. и октябрём 1943 г. утром отдал приказ о том, чтобы забрать из барака одного из заключённых, который ночью вскрыл вены, и перенести его во внутренний двор, где проводилась ежедневная поверка. Затем Френцель сурово выбранил умирающего, ударил кнутом и застрелил на глазах всех собравшихся евреев. Опьянённый этим торжественным чувством абсолютной власти, он прокричал им, что ни один еврей не может распоряжаться своей жизнью, это право есть только у истинных арийцев»