Сны Персефоны - стр. 47

Ведущий: Своими рассуждениями вы лишаете столь прекрасное чувство ореола спонтанности, внезапности.

Кора: А вы путаете похоть и желание с любовью. Любовь — рассудочна, безрассудна — страсть. Любовь — это ответственность, а для этого необходим трезвый сознательный выбор. Тогда любовь становится силой, которой нет равных.

Ведущий: Неудивительно, что при таких взглядах на жизнь вы несчастны в любви.

Кора (удивлённо): Кто вам это сказал?

Ведущий: Ваша мать. (К студии). Встречайте, ещё одна наша гостья — богиня Плодородия Деметра…

На этом месте я обычно просыпаюсь — знаю, что скажет мама.

…шоу Гименея, когда я увидела его впервые, напугало меня не на шутку: люди приходят в студию и перед огромной аудиторией выворачивают себя наизнанку, позволяя обсуждать свои личную жизнь, копаться в подробностях, выискивать компроматы. Это отвратительно.

Удивительно, что Гименей, который всегда старался поддержать любовь и лад в семье, увлёкся этим разбором сплетен. Но когда приезжаю к нему в студию, то не могу не признать — он на своём месте и весьма этим доволен. Он приглашает меня в кафетерий в холле, где на нас пялятся десятки любопытных глаз. Наверное, потом завалят его вопросами: кто? как? А он будет кокетливо отмалчиваться.

Гименей заправляет за ухо, в котором поблёскивает драгоценная серьга, платиновый локон, белозубо улыбается подбежавшему официанту, делает заказ, не забывая добавить:

— Даме то же, — хотя даму можно было бы и спросить, чего она сама желает, но, видимо, в шоу-бизнесе так не принято. И, наконец, переводит на меня внимательный изучающий взгляд. Цвет глаз у него необычный — очень светлый голубой. Как вода, просвечивающая через толстую ледяную корку. И такой же холодный. — Что привело ко мне великую Персефону?

— Да вот, свадьба намечается...

Белёсые брови моего визави взлетают вверх:

— Решила дать от ворот поворот своему престарелому муженьку? Правильно! Давно пора! Помню я вашу свадебку — весь Олимп был в шоке: богиня Весны — за царя Подземного мира.

Морщусь:

— Хорошо, что Аид тебя не слышит. Но ещё раз назовёшь моего мужа «престарелым», я за себя не ручаюсь.

Уж не знаю, что там такое мелькает в моих глазах, но Гименей весь подбирается и примирительно вскидывает руки:

— Договорились, — и переключается на более животрепещущий вопрос: — Так что за свадьба?

— Прометея и Афины. Поженишь их?

Гименей аж присвистывает:

— А молнию не схлопочу? У меня ещё пять эфиров в этом месяце — не хотелось бы пропустить.

— Не волнуйся, Зевса не будет. Скромная церемония, только для своих.

На красивое лицо Гименея наползает уныние: