Сны и башни - стр. 1
Глава 1
– Это какая-то шутка?
Виктор Седьмой, правитель империи, что раскинулась от океана до океана, внимательно разглядывал бумагу на своём столе. Если судить по выражению лица, ему было нехорошо.
– Ты считаешь этот документ смешным?
Его собеседник, старик в тёмной мантии, накинутой поверх свободного твидового костюма, кривил губы в холодной усмешке.
– Я бы рад не считать эту бумажку документом и повеселиться над её содержанием, но тут стоит твоя виза! Подпись, личная!
Виктор откинулся в рабочем кресле и дёрнул ворот рубахи. Серебряная пуговица перелетела через стол и покатилась по полу.
– Да, несомненно. Это моя подпись. И как ты заметил, я лично принёс тебе этот документ.
Старик проводил глазами пуговицу и вернул немигающий взгляд на собеседника. Льдисто-голубые глаза таили в себе безмятежность векового ледника. Нависшего над путником, стоящим на дне ущелья.
– Но это же полный бред!
Император в отчаянии помотал головой. Он обрушил ладонь на стол, отчего в кабинете возник порыв горячего ветра. Бумага выскользнула из-под ладони и спланировала на колени старику. Тот, уже не скрывая улыбку, взглянул на текст.
Чалобитная
Ампиратор-батюшка! Мы, народ твой, зря горящую шишку твою и радея о благе нашого государства, прязываем табе, наш добрый государь!
Жониться табе надобно! Во имя прадления рода славного, рода ампираторскаго, и во сохранения здоровья народнаго!
Уйми жар чресл своих, и роди сабе наследника, дабы род твоея был силён во веки веков! С бабой оно всяко сподручнее, да и жисть веселее делается. Токмо держи жону свою в строгости и спуску ей не давай!
Со всяческим вежеством и любовию, коей любит дитя своего доброго и строгого папку.
Твой любящий и законопослушный народ.
Дано в годе десять тысяч сто восьмом цветня месяца числа девятого от Первого Слова Созидающего.
Ниже стояла размашистая подпись:
Принять к исполнению. У.
– Поаккуратнее с этой бумажкой, сынок. Это оригинал, и тебе лучше не знать, чего мне стоило его добыть. Напоминаю: если собрать все подписи под всеми экземплярами, наскрёбётся под миллион. И это глас твоего народа, игнорировать который даже я не в силах.
Ульрих Кровавый, Первый император, откинулся на спинку мягкого кресла и забросил ногу на ногу.
– Пришлось даже целый отдел канцелярии направить для сортировки и учёта. Со всех концов империи приходили доклады.
– Это всё Гринривер! Он начал мне мстить! Я знаю, это его почерк!
Виктор резко поднялся. Кресло с грохотом рухнуло на паркет.
– И как, по-твоему, он это провернул? Хоть одна версия? – старик, напротив, всё так же был спокоен. Хотя воздух в комнате накалился до того, что кое-где начали тлеть обивка мебели и занавеси.
– Не знаю, это невозможно, – Виктор раненным зверем метался по кабинету. – Но, как мы помним, это его специализация. Может, не Гринривер, может, и Салех. Попросили какое-нибудь божество…
– Попросили? – скептически вздёрнул бровь Ульрих.
– Да, ты прав. Скорее всего, они ему угрожали, и… Да! Всё сходится! Эта башня, ведь именно башня всему причиной! Они всё рассчитали! Они шантажировали бога или богов, и…
Ульрих повернул голову и посмотрел в окно. Там простиралась столица. Город всё ещё носил следы большой стройки, местами вдоль стен высились строительные леса. А над городом возвышалась чёрная башня с блестящими вкраплениями металла. На её вершине полыхал огромный факел, и в сочетании с ним она напоминала маяк.
Башня эта впитала в себя все самые передовые достижения магии и техники. Высотой добрых четыре сотни локтей, она в непогоду задевала своей вершиной облака. Облицованная чёрным камнем с радужными включениями слюды, на закате и восходе она превращалась в огненный столп. Единственная проблема заключалась в явно фаллических очертаниях новостройки. Отчего она моментально получила от в народе прозвище: «Хуй его величества». Произнесённое вслух, это звучало более чем двусмысленно.
Примерно год назад на вершине башни случился сильный пожар. По официальной версии, виновником стал Ричард Гринривер – эксцентричный волшебник, который носил громкое прозвище «Палач народов». Так уж повелось, что в любом происшествии с участием Гринривера виновным считали именно его. Для начала. Потом начинали разбираться (если начинали) и выясняли истинных виновных (если выясняли). Но с пожаром в ресторане «Поднебесье», венчающем башню, оказалось всё настолько непросто, что автором катастрофы так и оставили Гринривера: на фоне всего, что там произошло (и не только там), его виновность или невиновность в поджоге выглядела не значительнее блохи на собаке.