Снобы - стр. 32
И конечно, как только она произнесла: «Я так рада видеть у нас друзей нашей дорогой Эдит», я понял, что будущая невестка ей не нравится. Вообще, «не нравится» не совсем верное выражение. Ее изумляло, что собственный сын женится на девушке, с которой она не только не была знакома – о которой она даже не слышала. Она поверить не могла, что друзья этой девушки не дети ее собственных друзей. Поразительно, что Эдит вообще попала к ним в дом. Как это случилось? Подобные размышления, к несчастью для Эдит, навели леди Акфилд на мысль, что ее Чарльза окрутила какая-то авантюристка, и хотя позже (значительно позже) она смягчила свое мнение, окончательно она от него так и не отказалась. И честно говоря, я совсем не уверен, что она ошибалась.
Мы с Изабел медленно дрейфовали к камину.
– Добрый день, миссис Лавери, – произнес я.
Мать Эдит обернулась к нам с той фатальной робкой величественностью, что с первого взгляда выдает тех, кому удалось-таки всеми правдами и неправдами пробиться в высшее общество. Эта манера поведения недвусмысленно сообщает их настоящим ровням, что мосты сожжены, пути назад нет и быть не может. На месте нашей старой знакомой, энергичной, высокомерной миссис Лавери вдруг оказалась Снежная королева.
Почти нехотя, как будто зная нас не лучше, чем лорд Акфилд, она представила нас хозяину.
Он с добродушным безразличием пожал нам руки.
– Вот здорово, – сказал он. – Вам очень трудно было добираться?
– Мы с мужем живем в Рингмере, – ответила Изабел. – Это недалеко.
– Правда? – отозвался лорд Акфилд. – Пробок на дороге много было? Стоит синоптикам пообещать хоть лучик солнца, как все эти чертовы бедолаги тут же бросаются вон из города. Трудно было доехать?
Изабел собралась было снова пуститься в объяснения, что ей совсем не пришлось ехать из Лондона, но я спас ее.
– Я приехал поездом, – вставил я.
– Очень разумно. – Он широко улыбнулся нам своей румяной улыбкой и кивком показал, что мы можем идти.
Маркиз Акфилд был человек глупый и неинтересный, но в целом совершенно безобидный. Всю жизнь, как это свойственно людям вроде него, лорд Акфилд окружал себя подхалимами: бедные родственники, седьмая вода на киселе, и вовсе случайные люди – с ними ему было хорошо и уютно. Отец Чарльза был так безнадежно избалован их обществом, что понятия не имел, насколько глуп и неинтересен он сам. Его банальные и неграмотные суждения встречали с таким восторгом, будто их произнес сам Соломон, а его несмешные, бородатые шутки вызывали оглушительные взрывы хохота. Если только практический опыт и превратности судьбы закаляют наш характер, стоит ли удивляться, что типы вроде лорда Акфилда так вопиюще бесхарактерны? Даже когда лорда не было поблизости, люди хвалили его мудрость и проницательность, хотя ни того ни другого и в помине не было. А все потому, что если им удалось убедить себя, что они и в самом деле видят в нем эти качества, значит им не придется признаваться самим себе, что они подхалимы, а это в светских кругах очень и очень серьезный мотив. И если вдруг их знакомые, не вхожие в избранное общество, выражали сомнение в мощном уме его светлости, всегда можно вздохнуть в ответ: «Ах, вы бы так не думали, если бы лучше знали его» – и таким образом, во-первых, показать, что находишься в близкой дружбе с представителем одного из Благородных Семейств, во-вторых, иметь возможность похвалить себя за искренность.