Снежная для зверя - стр. 3
Оглянувшись на окна дома, она до боли закусила губу, дабы не закричать. Теперь Катарина увидела то, что осталось от отца — ошмётки плоти, разорванные куски одежды и жуткие, покрытые запёкшейся кровавой коркой, руки. Обессилев, опустилась на нижнюю ступеньку, прямо в грязный, затоптанный снег, и уронила голову на колени. У неё больше нет отца. А в деревне вновь начнётся переполох, мужчины будут отливать серебряные пули, женщины прятать детей и бояться выходить на улицу.
Зверь вернулся. Оборотень, который свирепствовал в этих Богом забытых местах, когда Катарина была маленькой. О, Ангелы, неужели всё повторится?
***
Два дня до погребения Катарина жила, будто во сне. Она что-то делала вместе с соседками и матерью на кухне, вычищала курятник, кормила коров и ухаживала за лошадьми. Верный Гром, осиротев без хозяина, присмирел, и тоскливо всматривался в каждого, кто входил к нему в стойло. Катарина убегала сюда, чтобы побыть одной, вдали от пересудов и шёпотков, она попросту не могла этого вынести.
Элиза хранила угрюмое молчание. С момента, как переступила порог теперь уже скорбного дома, не произнесла ни слова. К отцу она была привязана больше, чем Катарина. Её горе буквально преследовало всех домочадцев и тех, кто по доброте душевной пришёл помочь Софии.
Отношения между сёстрами были не то, чтобы прохладными, но и далеко не тёплыми. Самая старшая из них, Элиза считала Катарину глупой мечтательницей, а Томаса и вовсе избегала. Единственным желанным для неё мужчиной был Бог, к нему она стремилась с ранней юности, но отец был против её пострига в монахини, а теперь ничто не держало Элизу здесь.
Катарина знала, что сестра уйдёт в монастырь сразу после похорон. Но ничуть не жалела о решении Элизы. Без её зоркого надзора и бесконечных выговоров, несомненно, станет легче дышать. Потому что порой Катарине казалось, будто старшая сестра догадывается об её тайне. И девушка старательно прятала виноватые глаза, встречаясь взглядом с Элизой…
— …помни, дорогая, все мы в руках Господа. — донеслось до Катрины, когда она бухнула вёдра с ледяной водой на крыльцо.
В сенцах разговаривали София и старый Никола, местный священник. Церкви в деревне не было, но маленький, давно нуждающийся в капитальном ремонте храм, посещали все. Катарина не была особо набожна, втайне считая, что никакой Бог не спасёт их ни от чумы, ни от оборотня. Где он был, воспетый Иисус, когда порожденье тьмы явилось в этот мир, жестоко убивая невинных людей?
Всё это предрассудки, и не более.
Девушка со вздохом подхватила вёдра, медленно поднимаясь по крыльцу, расчищенному от снега Большим Сэмом. Входить в дом не хотелось, там витал запах смерти и страха, но оставить воду на улице Катарина не могла. Она покроется льдом, а ей ещё нужно перемыть гору посуды. Прошмыгнув на кухню, где весело пылал огонь в печи, и было тепло, она собралась поставить ношу на пол, как кто-то подхватил вёдра. Девушка резко обернулась, тотчас ощутила, как неистово забилось сердце при виде высокого молодого мужчины, одетого в зелёный суконный камзол, и с облегчением бросилась в его объятия.