Смутные годы - стр. 42
Для громадного ростом князя московские люди специально срубили по нему гроб и в великой скорби похоронили рядом с царской усыпальницей – в приделе Архангельского собора.
И Москва погрузилась в уныние.
Печальна была судьба Елены Петровны. Теперь уже ничего не связывало её с миром. Похоронив сына, она постриглась в Троице-Сергиевской обители под именем Анисия. И долго, очень долго, целых двадцать лет, не давал ей Господь успокоения. И она несла груз памяти о единственном сыне, так рано и странно умершем в самом начале своего блестящего взлёта. Похоронена она была там же, в обители, в родовом погребальном месте Татевых.
Александра после похорон мужа тоже постриглась, под именем Анастасия. Но к ней Господь Бог был милостив. Она не так долго скорбела о князе Михаиле, как её свекровь…
Глава 5
Григорий Валуев
В ночь со второго на третье мая к воротам деревянного городка Иосифова монастыря скрытно подступили две тысячи пеших и конных ратников Григория Валуева. Рядом подошёл и расположился с тысячей шведов и французов де ла Виль. Он расставил по местам роты, приказал капитанам ждать его сигнала и отправился к русским. Поминутно натыкаясь в темноте на повсюду затаившихся и готовых к штурму воинов, он с трудом отыскал Валуева.
– Ну что? – вопросом встретил его Григорий.
– Рассветёт, пойду с петардами к воротам.
– Хорошо, валяй! – согласился Валуев. – Только сейчас замри, чтобы поляк не смекнул, что мы обложили его.
– О-о, замри, замри! – оживился де ла Виль, рассмеялся. – Мы замри – поляк умри!
– Посмотрим, – неопределённо буркнул Григорий, нахмурил брови, глянул на француза; он не понимал, отчего тот веселится, когда дела у них идут неважно. – А теперь дуй к своим! Светает, пора, – добавил он и замолчал, чтобы уловить хоть какие-нибудь звуки из монастыря.
Но там не было слышно ни привычной переклички часовых, ни бряцания оружия, ни редкого мирного всхрапа лошадей.
Де ла Виль, заметив озабоченность хмурого русского воеводы, понял, что тут ему больше делать нечего.
– Я пошёл, – сказал он.
– Давай – дуй! – бросил Валуев.
Де ла Виль шагнул в сторону и сразу же словно растворился в серой дымке.
Тёмная майская ночь, подходя к концу, стала наполняться предрассветной мглой.
Григорий прислушался к той стороне, куда только что ушёл француз. Но там всё было так же тихо, и это насторожило его.
«Вот здесь-то и может быть опасность», – подумал он, внутренне подобрался и почувствовал, как в груди размеренно застучал какой-то молоточек, словно предупреждал о близости большого боя.
Он беспокойно заходил взад-вперёд, мысленно следуя за каждым движением француза.