Смотритель. Книга 2. Железная бездна - стр. 14

– Но у этого принципа есть границы, – возразил я. – Ведь есть не только память, но и память о том, какой была память. Некий центральный реестр ума, где записано главное.

– Изменить в человеческом сознании можно все. В каком угодно реестре и картотеке. Там нет ничего постоянного. Память – и личная, и историческая – это просто колода карт. Если к ней приближается шулер, мы можем за пять минут переехать в другой мир. А шулера треплют эту колоду, вырывая ее друг у друга, всю историю человечества.

– Историки говорят, у них все ходы записаны, – сказала я.

– Конечно, – ответил Менелай. – Кто бы сомневался. Но почему-то на той же самой колоде.

– А что, другой нет?

Менелай развел руками.

– Увы. Человеческому уму негде бросить якорь.

– Что, и я тоже просто колода карт?

Он кивнул.

– Кто тогда мной играет?

Менелай весело посмотрел на меня.

– Ни ты, ни я никогда этого не узнаем, – сказал он. – Ни один самый мудрый историк – ни здесь, ни на Ветхой Земле – никогда не выяснит, кто, как и почему меняет мир. По той простой причине, что мы способны замечать изменения лишь тогда, когда нам оставляют о них память. Сейчас тебе повезло, потому что твоей колодой играю я.