Смотри! Удивительные истории про зрение. О любви, боли, надежде и счастье обрести мир заново - стр. 14

Когда мы услышали, что он разбился, не поверили. Я не испугался даже, потому что с этим человеком ничего не могло плохого случиться. И в течение времени, пока ехал, я надеялся, что это ошибка, что он жив. Но потом понял, что его больше нет.

Мы забрали Ирэн Ефимовну с дачи и поехали на место падения вертолёта. Увидели груду искорёженного металла – это было страшное зрелище. Тётя была в очень тяжёлом состоянии. Она не могла идти сама – ноги подкашивались. Потом несколько дней мы пытались осознать, что же, всё-таки, произошло? И как теперь жить? Жизнь разделилась на до и после…

С Фёдоровым было светло, радостно и не было никаких вопросов без ответов. С ним можно было обсуждать любую тему и все становилось понятно и ясно. Его мнение почти всегда было правильным. Он никогда не настаивал на нём, но с ним стоило согласиться – у него был огромный жизненный опыт.

Мы поддерживали Ирэн Ефимовну всей семьей, несколько дней были постоянно с ней. Ездили в морг на опознание. Страшно вспомнить, но у тела практически не было головы. Винтом ли разорвало или, действительно, бомба взорвалась…

На самом деле, все мы уверенны, что это было убийство, хотя доказательств нет. Дело в том, то это происшествие не было расследовано до конца. Были семь версий. Но нам сказали – мы знаем, что это был несчастный случай, мы больше не будем ничего расследовать. Ирэн Ефимовне предложили заплатить 7 тысяч долларов, чтобы экспертизу сделать. Безумные деньги. Но главное – абсолютно бессмысленные.

Помню, тётя тогда спросила:

– А вы мне вернёте Фёдорова? Нет? Тогда зачем мне это расследование?

Она отказалась. Я думаю, что институт микрохирургии мог бы заплатить 7 тысяч долларов. И тогда мир смог бы узнать настоящую причину гибели светила отечественной медицины, который не жалел ни сил, ни времени во имя здоровья других людей. Но люди не всегда хотят знать истину. Никто не решился больше копаться… Всех всё устроило.

А ведь это был необыкновенный человек! Например, у Фёдорова почти не было собственности. Ему несколько раз предлагали приватизировать институт, но он отказывался. «Мне на мой век хватит, а дети и внуки пусть сами зарабатывают, – говорил он. – Институт пусть останется людям. На тот свет не заберёшь».

Он мыслил широко, масштабно. Ему скучно было быть одному счастливым. Ему надо было, чтобы вокруг все были счастливыми. Именно поэтому он, когда представилась возможность, купил землю – пустырь с заросшими дикими яблонями – для института и построил там посёлок для сотрудников. Посёлок так и назвали – Славино. В этом посёлке жили сотрудники института, которым за хорошую работу выделяли в собственность дома по очень низкой цене, в разы ниже рыночной, да ещё и в рассрочку. Эти расходы брал на себя институт. Потом посёлок разросся, появилась главная улица, которая до сих пор носит имя Ден Сяо Пина с легкой руки Фёдорова. Святославу Николаевичу очень нравился Ден Сяо Пин как мыслитель и общественный деятель. Он часто его цитировал. Одной из его любимых цитат Ден Сяо Пина была: «Практика – критерий истины». Эта цитата до сих пор лежит у меня на письменном столе под стеклом.