Смоль и сапфиры. Пара для герцога - стр. 48

— Доброе утро, Лайла. Вставайте, завтрак ждёт. У меня всего час, чтобы привести вас в порядок до отъезда.

С моих губ слетает стон, больше похожий на хныканье, но Люцию так просто явно не разжалобить.

— Вставайте, я и так позволила вам поспать на час дольше.

Мне приходится разлепить глаза и сесть на кровати, всё ещё не до конца отойдя от спокойного сна. Так хорошо я не спала уже три года, и это для меня сродни лучшему подарку небес.

Я тру глаза, смахивая с них остаток сна, и принимаюсь наблюдать за тем, как Люция раскладывает на кровати одежду, которую мне предстоит надеть — среди нее я замечаю и мои старые штаны. Последнее, что женщина выносит — это мои чистые сапоги, стоявшие до этого в ванной.

Я поднимаюсь и иду к столику, за которым меня уже ждёт лёгкий завтрак.

Из горлышка маленького фарфорового чайничка выходит пар. Люция, с извечно-строгим выражением лица оказывается рядом и наливает мне чашку горячего чая. От аппетитного запаха выпечки мой живот тут же скручивает спазм — я не ела уже несколько суток.

Люция молча берёт маленькую элегантную ложечку и бьёт по сваренному яйцу, стоящему на кованой подставочке. После молча начинает счищать скорлупу, не забывая всунуть мне в руку ложку.

— Ешьте.

Я принимаюсь за еду, в то время как Люция достаёт гребень и начинает распутывать мои спутавшиеся за ночь волосы. Я ойкаю, когда Люция продирает волосы и распутывает колтуны. Через несколько минут эта пытка заканчивается, но стоит мне закончить завтрак, как служанка тут же ведёт меня переодеваться.

Все мои вещи выстираны и чисты, но меня одевают отнюдь не в них. Сказать, что я удивлена — ничего не сказать.

Сначала Люция велит мне надеть штаны, а после сначала затягивает мою грудь в корсет, и лишь потом на него верх от платья. Не понимая, что происходит, я стараюсь не путаться в рюшках и лентах, кося глаза на лежащий на кровати подол. И лишь когда Люция берёт тот в руки, понимаю, зачем на меня надели штаны с сапогами, а лишь после — подол от платья.

Герцог упоминал вчера, что мы поедем верхом, хоть я и не умею ездить на лошади. А в руках Люции сейчас платье, которое позволит мне сесть на лошадь и свалиться с неё в тот же момент. Подол сделан из нескольких разрезов ткани в нужных местах, но я всё же не уверена, что это — именно то, что нужно при поездке верхом.

Пытаюсь протестовать, понимая, что мне выдадут ещё и тёплый плащ с капюшоном, в котором и так будет неясно, женщина я или мужчина. Зачем же страдать в этом глупом платье?

— Ты поедешь с герцогом, глупое ты дитя! — Люция разводит руки вверх, переходя со мной на «ты». — Где ты видела, чтобы с герцогом на одном коне сидели мужчины, а? Это раз. Да даже в плаще всё равно вы въедете в столицу, где толпы зевак будут распускать сплетни и угадают в тебе девушку, это два! Я уже обо всём подумала. Так будет лучше для всех.