Смирительная рубашка для гениев - стр. 4
Кирилл взял с дивана открытую книгу, посмотрел на обложку.
– <Записки сумасшедшего> перечитываешь? А я вот вообще последнее время книг не читаю, да и читать нечего. Выродились писатели, вот ты только один и остался, и то ненадолго. – что-то злобное вдруг мелькнуло у него в глазах, не просто так он сказал это, да и пришел по всей вероятности, не просто так, а сейчас сидит, зубы заговаривает: – Кстати, чего новенького написал?
– Да вот новый роман начинаю.
Я кивнул на лежащую передо мной тетрадь.
– Ну, здорово… Кстати, ты слышал, что Сорокин пропал?
Ах, вот в чем дело. Значит, вот чем он пришел настроение портить.
– Сорокин? – я пожал плечами. – Это который <Голубое сало>? Не спрашиваю, куда пропал, ты бы сам сказал.
– Да, и не только он.
– Запил, наверное. От такой литературы, как у него, запьешь.
– Не страшно? – Кирилл пристально смотрел мне в глаза.
– Так-то писатели известные исчезают, а мне нечего бояться – меня мало кто знает.
– Ты, наверное, чего-то не понимаешь! – вдруг воскликнул Кирилл, яростно хлопнув себя рукой по колену, встал и подошел ко мне. – Вот ты не понимаешь, – он потряс перед моим лицом руками. – Они ведь забирают не тех, кто известен или не известен, они забирают тех, кто не вписывается в их идеологию! Они забирают лучших из вас, так называемый <не формат>. Ведь и за нас, художников, когда-нибудь возьмутся, и за музыкантов и за кинематографистов… С вас только начали! И нам этого тоже не избежать!
Он продолжал горячо растолковывать мне то, о чем я знал уже давно. Уже несколько месяцев в Петербурге исчезали писатели. Только поначалу казалось, что касается это исключительно Петербурга, оказывается, то же происходило и в других городах России. Сколько-нибудь разумного объяснения этому явлению найти было невозможно. Пропал кое- кто и из моих знакомых и малознакомых. Одной из первых исчезла Света Мосова – писательница, хотя по литературным меркам молодая, но одаренная. Муж поначалу обзванивал морги, больницы. но, написав заявление в милицию, успокоился и стал ждать результатов. За ней или даже в одно с ней время пропала Юля Андреева, ее мать терялась в догадках. Но здесь возможно была причина романтическая. Пропали Валерий Попов, Павел Крусанов, Сергей Носов, Сергей Махотин. Совет Союза писателей на каждом ежемесячном собрании не досчитывался одного-двух членов. И никто ничего не знал. Никто – ничего! Но так только казалось: в воздухе витало какое-то ощущение заговора. Кого с кем? Против кого? Кто-то что-то знал, но не хотел, чтобы это знали другие. Почему? Этим вопросом задавались многие. В атмосфере нависло что-то трагическое и неотвратимое.