Смирительная рубашка для гениев - стр. 3
Я вновь повернулся к раскрытой тетради. Написал пару строк, но тут же перечеркнул. Нет, так роман начинать было нельзя.
Роман вообще начинать было нельзя. Кому теперь нужно то, что я пишу? Не хотелось попадать в огромную помойку, которая называется фантастическая серия, где мое произведение затеряется среди глянцевых обложек-фантиков с окровавленными мордами, бластерами, звездолетами, грудастыми девицами, мускулистой плотью и прочей фантастической ахинеей, которую пишут километрами и тоннами малообразованные бездарные авторы, и только единицы из них действительно достойны внимания. В последнее время я все острее чувствовал, что раскрутка как автора мне не нужна, всякая раскрутка подразумевает выпуск не менее четырех книг в год. А я прекрасно понимаю, что четыре книги в год писать невозможно, если, конечно, не нанять молодых журналистов, которые будут писать под одним именем, но это уже к литературе отношения не имеет.
Звонок в дверь прервал мои тягостные размышления.
– Привет. Вот зараза! Я ведь с ней по-хорошему. – В прихожую вошел Кирилл и захлопнул за собой дверь. – Я ведь ей честно сказал, что полюбил другую, цветы принес.
Плечи его были осыпаны лепестками роз. это я образно, конечно. Один лепесток все-таки прилип к плечу.
– Так это ты у меня под окном с девушкой сидел? Сверху-то я не разглядел.
Я щелчком сбил лепесток.
– Ну, слушай, какие дуры все-таки встречаются, нет бы я ей наврал, – он прошел за мной, уселся на диван, вытянув через всю комнату ноги. – А то чистую правду сказал: любовь ведь не постоянна. Но правда, оказывается, никому не нужна.
Кирилл был весь длинный – длинные руки, ноги, вытянутая голова… Но это была только иллюзия: на самом деле Кирилл средненького роста и средненького телосложения. Как так получалось – никому неизвестно. Правда, за мольбертом, когда писал очередную картину, он действительно выглядел огромным, словно его распирало что-то изнутри.
– Твоя-то любовь точно не постоянна.
Любовь у Кирилла была вроде спорта – тройных прыжков в длину. Красиво разбегался, мощный толчок, другой ногой, и последний со взмахом рук, элегантно изогнув в воздухе тело, полет. Я лечу! И тут же падение, и всегда в песок, и всегда почему-то лицом.
– Это-то фигня, вот шипы, – он почесал голову. – Поцарапала. Бывало, правда, хуже.
Бывало намного хуже! Случалось, что брошенные женщины звонили ему по телефону круглые сутки, присылали предсмертные письма по электронной почте, кричали под окнами всю ночь, пока соседи не вызывали милицию. Но бывало совсем плохо, когда приходилось разбираться с их мужьями. От этого Кирилл перенес три операции – два раза были поломаны руки, один раз нога, челюсть и нос, проломлен череп в трех местах, но он не успокаивался. Красиво разбегался, затем мощный толчок, еще толчок и полет. и лицом в песок.