Смирись, девочка - стр. 28
— С рукой всё, — неожиданно нарушает молчание именно она, и её голос непривычно спокоен. Почти бесцветный.
И это при том, что ещё недавно её чуть не разрывало яростью ко мне, да такой, что я отлично улавливал даже в молчании. Вообще сомневался, что Марина мне хоть слово скажет, по крайней мере, без того, чтобы испепелить если не словами, то тоном уж точно. Но эта внезапная перемена…
Она ведь не натянутая. Я бы почувствовал, будь это очередное подавление, оно у неё всегда ощутимое. Но теперь…
Теперь меня для неё словно и вправду нет. Я больше не бешу, не пугаю, не вызываю даже презрения — Марина отстраняется настолько, что, наверное, уже даже усилий над собой не делает. Решила, что я не стою её эмоций.
Что ж, справедливо.
И наплевать, что меня это не устраивает. Меня вообще много чего сейчас не устраивает, но пока я без понятия, что с этим всем делать. И так постоянно в уме варианты перебираю.
— Чтобы было удобнее заняться шеей, я сниму футболку, — так же ровно сообщаю. И рад бы обойтись без лишней обработки, вот только там довольно глубокая рана, судя по ощущениям. Да и по увиденному мельком в зеркале, когда за аптечкой ходил.
Марина особенно постаралась над шеей. Вряд ли специально, конечно. Сомневаюсь, что девочка вообще знает, что при промахе на каких-то парочку сантиметров могла бы и жизни меня лишить.
— Хорошо, — даже сейчас Марина не выдаёт каких-либо эмоций, хотя заминка была.
И мне как будто и этой мелочи хватает. Даже такое отмечаю в уме.
Быстро стаскиваю с себя футболку. Прекрасно знаю, что моё тело многие женщины назвали бы эталонным для мужчины, а также догадываюсь, что невинная Марина едва ли видела чьи-то голые торсы, не говоря уж о большем. Но всё же отгоняю от себя дурацкое желание заставить её смутиться.
Пресс похитителя — последнее, о чём вообще может думать пленница. Уверен, она даже не смотрит, а если и да, то невидящим взглядом. Едва ли вообще воспринимает меня мужчиной, несмотря на то, что было несколько минут назад в этой же комнате…
Смотрю в её лицо, чтобы получить подтверждение худшим догадкам — Марина не воспринимает меня никак. Не более чем пустым местом.
Не получается поймать её взгляд своим — она смотрит куда-то мне в шею. Приценивается. Бесстрастно размышляет, как будет лучше действовать.
А я вспоминаю, с каким сожалением и участием Марина смотрела на эти раны ещё совсем недавно, когда лежала тут подо мной в одном полотенце… Столько всего было в её распахнутых глазах.
— Мне будет удобнее, если ты ляжешь мне на колени, — неожиданно решительно заявляет она, потянувшись к аптечке.