Смирись, девочка - стр. 26
Кирилл, конечно, не сказал ничего конкретного. Туманность сплошная, почти как и не ответил. Но обнадёживает хотя бы, что масштабная борьба никому не нужна. Хотя я и так это предполагала — иначе бы со мной иначе обращались, наверное. Вот только не уверена, что у папы уже не появились свои планы.
— Каких именно? — с нажимом уточняю, откладывая перекись.
Даже не знаю, про что именно спрашиваю — про то, каких жертв от моего отца они ждут, или про то, какие необдуманные действия после моего возвращения он может сделать.
Но Кирилл непреклонен.
— Ты ведь не думаешь, что я буду всё тебе рассказывать? Суть в том, что от тебя требуется просто переждать, вот и всё, — с привычной порядком раздражающей меня невозмутимостью сообщает. — Никто тебя не тронет, если не будешь нарываться, — а вот это он добавляет уже немного иначе, сниженным голосом.
Судя по чувственным ноткам и брошенному мельком взгляду на кровать — при этих словах Кирилл про поцелуй вспоминает. И этим словно мне передаёт то самое воспоминание, отчего я невольно замираю, так и не донеся до него свою руку с бинтом для перевязки.
— Зачем вообще тогда отвечать на мой вопрос, если не договариваешь, — стараюсь звучать без возмущения, а с непониманием, потому что помню тот его предостерегающий взгляд.
Хотя и злит собственная беспомощность ему противостоять. Не меньше, чем долбанное волнение, вызванное всё ещё словно витающим где-то тут между нами поцелуем. Я ведь и говорю неожиданно хрипловато.
Хорошо хоть, что Кирилл либо не замечает этого, либо не придаёт значения.
— Потому что я решил, что если ты будешь знать, что ничего ужасного от твоего отца мы не потребуем, то будешь разумнее и сможешь переждать эти максимум пару дней без необходимости тебя сдерживать, — спокойно отвечает он как об обыденной ситуации. — Сегодня вечером я обсужу со своим отцом всё подробнее, но предварительно мы уже обговорили. Уже скоро ты будешь дома.
Я не отвечаю. Представляю, каким ударом будет для моего гордого отца идти конкурентам на какие-то уступки, да ещё те, которые ему руки завяжут. Насколько бы безобидными жертвы ни были для нашего бизнеса, сам факт того, что папа будет вынужден плясать под чью-то дудку, вымораживает. Даже меня, а уж его, положившего жизнь на построение своей империи…
Кривлюсь — лучшего напоминания о том, насколько ужасен человек, сидящий рядом со мной, и не придумаешь. Меня ведь чуть ли не ненавистью обдаёт на этого властителя судеб. Папа честным трудом всё строил, а этот явно привык ходить по головам.
— Может, ты всё-таки займёшься перевязкой? — как назло, именно в этот момент всё так же ровно спрашивает меня Кирилл, обозначая своё присутствие.