Смирись, девочка - стр. 10
— Хочешь десерт? — вдруг спрашивает похититель то, что вот ну совсем не вписывается ни в обстановку, ни в мою на него реакцию.
Я бросаю на него взгляд, но тут же отвожу. Чем дольше смотрю на Кирилла, тем меньше уверенности, что смогу с ним справиться. А сдаваться мне никак нельзя. Лучше даже абсурдные способы борьбы, чем смирение.
— У меня болит рука, — хмуро сообщаю я, решив прощупать почву. — Она настолько затекла и покраснела, что могут быть серьёзные последствия. Если вы всё-таки собираетесь возвращать меня папе, не думаю, что он оставит без внимания моё состояние.
Чувствую пристальный взгляд, но не смотрю в ответ. Не знаю, насколько именно он сошёл с ума, но, как бы ни были сильны Ковалевские, вряд ли не опасаются проблем со стороны моего отца. Да, война уже начата, но вряд ли им нужны масштабные потери. А если я в итоге вернусь к папе как-либо раненной, этого не избежать.
— Ты свободно держала этой рукой вилку, а сейчас зажимаешь нож, — спокойно сообщает Кирилл. — Да, кожа пострадала, но это решаемый вопрос. Пока ты спала, врач осмотрел твою руку и общее состояние. Сказал, что достаточно хорошо кушать и мазать рану этим, — похититель показывает мне какой-то тюбик, который держит одними пальцами левой руки. — И ты быстро придёшь в норму.
«Хорошо кушать»... Звучит даже мило и чуть ли не добродушно, вот только от того ещё более жутко и издевательски. Ведь это Кирилл. Человек, который ходит по головам. Он вот и то, что у меня нож в руке, сказал так же холодно и отстранённо, как всё последующее. Просто отметил факт.
Кстати, я и не заметила, когда вдруг зажала нож. Но как вцепилась, так и отпустить вдруг не могу. Хоть какая-то видимость защиты.
— Раз уж ты уже поела и не ответила про десерт, предлагаю сходить в ванную, привести себя в порядок, а потом займёмся твоей рукой, — похоже, Кириллу вообще нет дела до того, что я никак не отпущу оружие.
Видимо, он уже к чему только не привык в своей жизни и даже не сомневается, что в случае чего справится со мной за секунды. Наверняка Ковалевские неоднократно использовали силовые методы, причём не брезговали делать это и сами. Ведь когда похититель показывал мне тюбик мази, я уловила, что костяшки пальцев у него сбитые. Как от ударов.
С этой мыслью я невольно разжимаю руку, сжимавшую нож. Тот опускается на тумбочку с довольно громким звуком. Тем самым, который не может не привлечь внимания.
Кирилл лишь бросает короткий взгляд на нож, никак не комментируя мою безмолвную капитуляцию. И пусть на самом деле это не совсем она, но тот звук наверняка воспринялся именно ею.