Смертельный кадр - стр. 15

Шапошников проворно отстегнул затертый ремешок и показал Савину заднюю крышку: на хромированной стали поблескивали цифры «1917–1967».

– Примечательная вещица, – согласился Савин. – Возможно, сослужит нам хорошую службу при идентификации трупа.

– Ремешок не от этих часов, носили его гораздо дольше. – Шапошников продолжал осмотр. – Видимо, снял его со старых часов и надел на эти.

– Думаешь, с деньгами у него было негусто? – высказал предположение Савин.

– Скорее всего. Часы – это наверняка подарок, а на новый ремешок либо денег не хватило, либо жаба задушила новый купить. Такие типы тоже встречаются.

Савин взял часы из рук криминалиста и осмотрел еще раз. Он надеялся увидеть дополнительную гравировку, которая указывала бы на личность убитого или на повод, по которому был сделан подарок, но ничего не нашел. Шапошников тем временем продолжил осмотр тела, попутно выдавая комментарии. Савин слушал и мысленно пытался представить, что на самом деле произошло на шоссе. Он был согласен с судмедэкспертом, что убили жертву не здесь. Скорее всего, тело привезли на машине и сбросили в кусты. Но зачем? Кому и чем мог насолить молодой (Савин склонялся к тому, что жертве не более тридцати лет), ничем не примечательный парень?

При жизни убитый наверняка ничем не выделялся из толпы: рост метр семьдесят пять, плюс-минус пять сантиметров, телосложение обычное, не толстый, не худой, русые волосы аккуратно подстрижены, одежда добротная, но недорогая. На криминальный элемент не похож, обручальное кольцо отсутствует. Для определения особых примет требовалось осмотреть тело без одежды, но, судя по тому, что видел Савин, в наличии татуировок он сомневался, оставалось надеяться на приметные родинки, наличие рубцов от операций или что-то подобное.

Тем временем к месту происшествия прибыла карета скорой помощи. Двое крепких парней с носилками спустились по насыпи и, с позволения криминалиста, погрузили тело на носилки. Савин проводил группу взглядом, затем опустил глаза вниз. Трава под телом успела примяться, часть нижних веток кустарника поломалась. На одной из отломанных веток висел клочок темно-коричневой шерстяной ткани, слабый ветерок раскачивал его, словно дразнил оперативника.

Обеденный перерыв подходил к концу, и все приверженцы вредной привычки потянулись к курилке. Место для курильщиков в малогабаритном Краснопресненском РУВД выделили в пристройке: скромная комнатка три на два в обеденный перерыв едва вмещала всех желающих, и кое-кто из любителей покурить табачок выходил во двор, рискуя нарваться на гневную ругань дворника Фрола. Не то чтобы Фрол был против курения (он и сам был не прочь отведать табачку, если у кого возникало желание его угостить), скорее он был категорически против плевков и окурков, которые оставляли после себя стражи порядка. Сколько ни бился с ними Фрол, сколько ни ставил жестяных банок для окурков, все равно каждый раз приходилось собирать бычки.