Смертельный инструмент ацтеков - стр. 21
– А если вы не подглядывали, откуда же знаете, что он ее ударил и что именно по лицу?
– Что ударил – это слышно было: она, Марьяна, вскрикнула, а потом звук такой был, как будто упало что-то. Или кто-то. А кто мог упасть, кроме нее? Или, наоборот, сперва упала, а потом вскрикнула… вот точно не могу вспомнить. А что он ее именно по лицу ударил – это я на следующий день увидела…
– Как это? – насторожился Лебедкин.
– Да как? Обыкновенно. Я на следующий день кофту хотела постирать. У меня такая кофта хорошая есть, малиновая…
– Кто бы сомневался!
– Хорошая, только линючая очень. Если ее стирать, непременно потом нужно в уксусе прополоскать, чтобы не полиняла. А я хватилась – уксуса-то в доме и нет! Ни капли! Ну, тогда и пошла к Марьяне – может, думаю, у нее есть.
– И что?
– Ну, она мне открыла – а сама лицо платком прикрывает. Но я все равно разглядела – синяк у нее под глазом. И на щеку спускается. Так что однозначно он ей накануне влепил… Я, конечно, спрашивать не стала – зачем, когда и так все ясно…
– Значит, вы точно видели в тот день Марианну Ромашкину? И она была живая?
– Ну конечно, живая. Примерно как вы. Только зря я к ней пошла – не было у нее уксуса.
– А в какое время это было? Можете сказать?
– Отчего же не сказать? Конечно, скажу. Было это в двенадцать часов, может, с минутами.
– Как вы так точно запомнили время?
– А я перед тем как раз на часы поглядела. Вот на эти. – Рыжикова показала на стенные часы с фотографией рыжего кота на циферблате. – Если бы меньше двенадцати было, я бы к ней и не сунулась. К Марьянке раньше нельзя соваться, можно на грубость напороться, потому как она раньше двенадцати не встает.
– Что, Петя, ты такой невеселый идешь? – Дуся перехватила Лебедкина у входа в отделение.
– Да вот со свидетельницей побеседовал, с Рыжиковой. До сих пор в глазах от малинового рябит…
– Да не в этом же дело… – проницательно заметила Дуся, – опять ты, Петя, сомневаешься, я уж вижу.
– Ага, – неохотно признался Лебедкин, повесив голову. И тут же, увидев, что напарница нахмурилась, упросил ее пойти вместе с ним к экспертам.
– Данилыч сказал, что только к вечеру отчет готов будет, но, если ты попросишь, он все расскажет. Дусь, наш-то сказал, что дело это будет на особом контроле!
– Точно, и Софья Павловна говорила, что сверху вожжи натянули! Ладно, идем к Данилычу!
Дуся и Лебедкин спустились в подвальный этаж и позвонили в серую металлическую дверь.
Дверь открылась с ревматическим скрипом.
Из-за нее возник сначала сложный букет запахов, а затем – судебно-медицинский эксперт Данилов.