Смертельная цена успеха - стр. 54
Лешка неотступно следовал за Павликом и был более осторожен, что выражалось в бесшумности его поступи. Не слышалось и его дыхания. На Лешку, кажется, гораздо меньше действовала окружающая среда. Залетая в подъезды, он отнюдь не был поглощен собственными страхами. Лешка с детства занимался китайской борьбой и был в себе уверен. Китайская борьба – не одни только упражнения на ловкость и отработка ударов. Это умение проникнуть в душу соперника, умение концентрировать волю, мысли и энергию, настраиваться на определение слабых сторон противника, что и ведет к победе. Поэтому Лешка чутко слушал тишину. Именно она сейчас была его противником, так как таила в себе неизвестность и опасность. Он прощупывал ее нервами, а из подъездов уходил после Павлика.
Так они забежали в подъезд, где на втором этаже лежала Симона, вдавленная в усыпанный строительным мусором пол телом незнакомца. Лешка сконцентрировался на солнечном сплетении, затем пустил волну по пространству подъезда. Ему еще не приходилось на деле использовать «определитель», как его учили на занятиях, но он все же надеялся, что поток его энергии столкнется с энергией людей, если они есть в этом подъезде, надеялся, что он уловит отзвук этого столкновения. И вдруг внутри его что-то екнуло: есть. Но в это время Павлик споткнулся о разбитую ступеньку и неловко скользнул вниз, едва не упав.
– А, черт! – вырвалось у него.
– Тссс! – предупредительно зашипел Лешка.
Нога Павлика зацепила железный прут, который покатился по ступеням. Внизу на прут мягко легла ступня Лешки, он поднял его, взвесил в руке. Что ж, это оружие лучше трухлявой дубинки.
– И здесь никого, – громко сказал Павлик, сбежав к Лешке.
А тот остановил его пятерней и сунул в руку деревянную дубинку.
– Думаешь… – не договорил Павлик, так как Лешка почти неслышно сказал:
– Здесь…
Симона слышала стук его сердца, потому что он грудью касался ее груди, отчего ей было трудно дышать. В отличие от ее сердца, вырывающегося наружу, его стучало ровно и уверенно. Он ничего не боялся, и это было ужасно. Он прикоснулся мокрым лбом к ее лбу, видимо, тоже устал от напряжения и ожидания. Девушку передернуло от брезгливости. Если он взмок, значит, боится. Чего же он боится?
– И здесь никого нет, – вдруг услышала она.
И он тоже услышал.
Нет! Это ее шанс. Единственный. Люди внизу помогут, если подать им знак. Но что делать в этом случае? Только… Изловчившись, Симона укусила руку, закрывавшую ее рот. Разумеется, он непроизвольно – от боли – отдернул ладонь. Хватило одного мгновения, чтобы Симона закричала: