Смертельная цена успеха - стр. 53
Лялька тыкала пальцем в сотовый телефон, плохо попадая на кнопки и почти не глядя в него. Она старалась не выпустить ребят из виду, но через минуту они полностью растворились в темноте…
Теперь он сжимал не только рот Симоны, но и скулы. Сжимал больно, навалившись на девушку всем телом. И в зрачках его не плясало прежнего веселья. Тонкие губы сжались от напряжения, а возможно, от негодования, уголки губ опустились вниз. Он думал и думал, какую назначить казнь девчонке, так подло обманувшей его.
Симона дрожала всем телом, как осиновый лист. Сначала из одного ее глаза выползла крупная слеза, задержалась в уголке, раздумывая, куда скатиться, потом мгновенно слетела вниз. Из второго уголка слеза выкатилась без задержек, следом еще. Больше всего ее пугало молчание незнакомца – он не произнес ни единого слова, и она не представляла, какой у него голос. А оттого, что он молчал, становилось непередаваемо страшно. Это был тот страх, который появляется от сознания безысходности, когда силы неравные, а противник отличается беспощадностью.
То, что человек из темноты задумал убить ее, Симона поняла. Но не верила, что это возможно. Так не бывает – все хорошо, за исключением мелких неприятностей, и вдруг появляется какой-то незнакомец, которого она никогда не видела, и… И все? Неужели от него не спастись? Она умоляла его без слов, одним мычанием, но он больше не разжимал ладонь, а дробил ее ледяными глазами. Девушка догадалась: он не просто задумал убить ее, а хочет терзать, чтобы она страдала от боли и его ненависти. Но почему, за что он ее ненавидит?
Внезапно они оба напряглись. И Симона, и ее мучитель услышали звуки. Где-то внизу были люди. Мигом он дунул на зажигалку, огонек погас…
Ребята по очереди вбегали в подъезды серединного дома, прислушивались, но, не слыша вообще никаких звуков или шумов, выбегали на улицу и неслись к следующему подъезду. У Павлика нашлась зажигалка, так как он курит, а Лешка занимается спортом и из вредных привычек разрешает себе только пиво. Вбегая в подъезд, Павлик щелкал зажигалкой, поднимал над головой и разглядывал место. Иногда опасливо поднимался вверх и осматривал второй этаж. Дверные проемы квартир выглядели удручающе, будто где-то внутри притаилось нечто неведомое, страшное, которое готовится вот-вот выскочить.
Учитывая, что именно из этого дома, как ребята сообразили, зайдя на стройку, несколькими минутами ранее донесся душераздирающий крик, Павлик проглатывал подкатывавший комок из неопределенности и тревоги. Но комок все равно застревал под кадыком, пульсировал там, затем снова перекрывал горло. Именно неизвестность тревожила, натягивала нервы до предельной степени, когда достаточно мизерного повода, чтобы дернуть отсюда наперегонки с Лешкой. Только Лешка не дернет, посему и Павлику не хотелось ударить в грязь лицом и выглядеть перед приятелем трусом.