Смерть в прямом эфире - стр. 22
– О, нет, не нажимай! – собеседник выхватывает свой телефон. – Фотка там просто ужасная. Википедия вечно выбирает самые нелестные снимки из всех существующих.
– Но ты правда известный актер?
В это вполне можно поверить. Выразительные черты лица, яркая внешность, умение мгновенно произвести приятное впечатление. Не исключено, что присутствие Маркуса влияет подобным образом на всех, а не только на Вэл.
– Вовсе нет. Я сыграл в нескольких фильмах после завершения нашей программы, и то на волне ее успеха. Типа ребенок-телезвезда и прочая чушь. А потом снялся еще в одном ситкоме уже подростком. Страшный бред. Никто его не смотрел.
– Я смотрел, – прижимаясь лбом к стеклу, комментирует Хави.
Он сидит сзади вместе с Вэл, но практически всё время молчит и не снимает солнечные очки.
Маркус бросает удивленный и благодарный взгляд на друга, а поняв, что тот не планирует развивать мысль, продолжает:
– В общем, я ушел из кино ради гламурного мира менеджеров среднего звена.
– И после завершения передачи вы все продолжали общаться? – Вэл не может называть ее «нашей передачей», как не может и поверить до конца, что действительно состояла в группе актеров.
Разве такое может стереться из памяти?
Вопрос повисает в воздухе, наливаясь неожиданной тяжестью. В итоге Айзек откашливается и отвечает с водительского сиденья:
– Мы все разъехались кто куда. В детстве не так уж много выбора. А ты с тех пор так и жила на ферме? Никуда не ездила?
– Никуда, – взгляд Вэл скользит по окружающему пейзажу.
Они едут уже час, и так далеко она не была… с какого же года? В подростковом возрасте ее внешность изменилась настолько, что папа начал иногда отпускать дочь с Глорией за покупками, пусть и редко. Когда же Вэл исполнился двадцать один год, она время от времени начала выбираться в бар вместе с работниками фермы и иногда проводила потом ночь с теми, кого встречала там. Но после инсульта отца практически прекратила куда-либо ходить. Если никуда не уезжать, то легче оставаться на одном месте.
– Должно быть, ты отлично умеешь кататься верхом, – комментирует Маркус.
– Хм-м… Знаете, некоторые просто рождаются с любовью к лошадям и ничего не могут с собой поделать: всей душой стремятся посвятить им жизнь. Так вот, я не из их числа. Меня они пугают.
– Кто: кони или обожающие их люди? – уточняет Хави.
– Кони. Обожающие их люди очень милые.
– Отличная жизнь: бояться лошадей и провести рядом с ними многие годы.
Он потирает пальцем переносицу под солнечными очками и делает несколько глубоких вдохов, явно борясь с тошнотой от укачивания. Вэл удивляется, почему самоуверенный красавчик не попросил уступить ему место спереди. Хотя Маркус довольно крупного телосложения и вряд ли сумел бы с комфортом усесться сзади. Должно быть, они договорились обо всём раньше.