Смерть после полудня - стр. 14

, и они нелегальны, если быки используются вновь. Тореро-стажеры, у которых нет финансовой поддержки, приобретают свой первый опыт именно на capeas. Это – спорт, дикий и примитивный, причем, по большей части, воистину любительский. Боюсь, однако, что из-за серьезного риска смерти он никогда не приживется в Америке и Англии, где спортсмены-любители увлекаются играми. Я не имею в виду игру со смертью, где нас пленяет ее близость и шанс уклониться. В играх пленяет победа, а уклонение от смерти мы подменяем уклонением от поражения. Вырисовывается симпатичный символизм, но надо иметь cojones[2] повнушительней, когда одним из принципиальных участников игры становится смерть. На капеях бык погибает редко. Провинциальные городишки зачастую слишком бедны, чтобы позволить себе гибель быка, да и никто из начинающих тореро не может купить шпагу, в противном случае они бы и не проходили свои университеты на капеях. Зато у богатого спортсмена здесь хороший шанс, коль скоро он может оплатить и быка, и личную шпагу.

Механика психического развития быка, однако, не позволяет добиться великолепного зрелища от быка-ветерана. После первого нападения он замирает на месте и повторяет атаку лишь в том случае, если уверен, что поймает на рога мужчину или мальчишку, который дразнится плащом. Если на площади целая толпа, бык выбирает себе одного человека и гоняется за ним, пока не подбросит в воздух, и не важно, на какие финты, уклонения или уловки пускается при этом облюбованная жертва. Если кончики рогов затуплены, то довольно забавно наблюдать за такими догонялками и подбрасываниями. Силком к быку никого не затаскивают, хотя, разумеется, те, кому не очень туда хочется, идут, лишь чтобы показать свою храбрость. Вышедшие на площадь переживают крайнее возбуждение; это один из критериев подлинно любительского спорта: игрок должен получать эмоций больше, чем зритель (а как только плата за зрелище становится прибыльной при условии, что и зрителю нравится, в спорте появляются зачатки профессионализма), и малейшее свидетельство невозмутимости или самообладания немедленно вызывает аплодисменты. Но когда рога остры, от такого зрелища становится не по себе. Мужчины и мальчишки пробуют имитировать работу с плащом, пользуясь мешковиной, рубашками и старыми плащами точно так же, как и в случае затупленных рогов; единственное отличие – это то, что с рогов они наверняка слетят с такими ранами, которые будут не по зубам местному хирургу. Один из быков-фаворитов на валенсийских капеях погубил за пять лет шестнадцать мужчин и мальчишек, а изранил свыше шести десятков. Участниками капей порой становятся начинающие профессионалы, желающие набраться опыта забесплатно, но в основном это любители, кого влечет чисто спортивный азарт, возбуждение, ну и ретроспективное удовольствие: приятно будет вспомнить собственное презрение к смерти, продемонстрированное знойным деньком на площади родного города. Многие участвуют из гордыни, в надежде обрести храбрость. Многие выясняют, что храбрости в них ни на грош, но они хотя бы там побывали. Проку им от этого никакого, если не считать внутреннего удовлетворения: мол, я был на арене с быком; такая вещь навсегда врезается в память. Странное чувство: видеть, как на тебя несется разъяренное животное, вполне осознанно стремящееся тебя прикончить; чудище не сводит с тебя глаз, и с каждым мигом все ближе становится тот опущенный рог, на который оно хочет тебя насадить. Эмоции при этом возникают весьма острые, и всегда отыщутся те, кто примет участие в капее из гордости, дабы вспомнить потом свои попытки опробовать тот или иной прием корриды с настоящим быком, хотя в тот миг удовольствия бывает мало. Порой быка убивают, если у городка есть деньги или если народ выходит из-под контроля; все разом набрасываются на него с ножами, кинжалами, мясницкими тесаками и булыжниками; кто-то виснет у быка между рогами и подскакивает вверх-вниз; целая команда обязательно ухватит его за хвост; словом, навалится настоящая свора из рубщиков и закольщиков, пока бык не закачается и не рухнет. Всякое любительское или групповое убийство – вещь предельно варварская, грязная, хотя и возбуждающая; здесь до ритуала церемониальной корриды очень далеко.