Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография - стр. 16
Он будет повторяться на протяжении всей жизни, но в тот раз казался особенно ясным и отчетливым.
Демон был на том Маскараде, и то ли он стал первым поэтом, то ли сам поэт чувствовал себя Демоном. Они слились в едином порыве, и с той поры казались неразлучными.
Глава 6 В мире царила музыка
В детстве мы всегда запоминаем лето. Особенно если оно проходит за городом, на природе. Как легко можно, выбравшись из теплой постели, броситься на траву, на лужайку, даже если для этого приходится пробежать несколько зал и коридоров, все равно где-то окажется та заветная дверь, которая выведет нас на свободу, а там любимый парк, переходящий в лес, в мир бабочек и стрекоз.
Зима забывается, может быть потому, что зимой мы становимся пленниками этих самых зал и коридоров, и не можем вырваться из замкнутого пространства. Ведь в морозные дни двери плотно закрываются, и даже если удается их отыскать, то уже никак не открыть. А там завывает метель и все завалено снегом, так что и выбраться туда часто невозможно.
Мишель помнил первый снег и обжигающий холод, когда ему удалось распахнуть такую дверь. Там, на той стороне мира, завывала метель, где-то рядом ворчал Домовой, пытаясь ему объяснить, что в природе все переменилось, и он не должен туда отправляться, если не хочет превратиться в снежный сугроб, если хочет просто остаться жив.
Но потом все зимы соединились в одну большую очень большую и холодную – очень холодную зиму, а вот лето оказалось многообразным и многогранным, и всегда радостным, потому что ему чаще и чаще удавалось убегать из бабушкиного плена.
Нет, в доме было немало народу, но он все время вспоминал шуршанье ее платьев, легкую походку где-то за спиной и жалел только о том, что не удалось улизнуть вовремя. А когда удавалось это сделать, то убегал он все чаще и все дальше, понимая, насколько велик, почти до бесконечности велик этот мир. И только какой-то Леший заставлял его вовремя остановиться и вернуться назад.
– Ищи тебя, свищи, – слышалось ворчание за спиной.
И он возвращался, зная, что не стоит шутить с духом леса, он может оказаться страшнее, чем бабушка, если его разозлить, уронит тебе на голову какую шишку, повалит в ярости дерево и все. Тогда уже никто не поможет. Его даже и найти не смогут, потому что лес огромен, там так легко спрятаться.
Так медленно, но, верно, прислушиваясь к ворчанию Старика и шелесту листьев за спиной, Мишель возвращался назад. Сам дивился тому, что каким-то чудом находил тропику, словно она была той самой нитью Ариадны, которая могла вывести из любого лабиринта и привести к своему кораблю или к своему дому. Неведомая царевна все время спасала его от верной гибели, но чувства благодарности в душе все равно не возникало.