Смерть отменяется - стр. 21

Они выбрались из ванной более спокойные и повеселевшие. Я не ожидал никакого подвоха с их стороны, воровства или мошенничества. Вряд ли способны подличать люди, которые подставляют себя ради высокой цели под дубинки ОМОНа.

– Итак, чай? – обернулся я к ним.

– Сначала позвонить. У вас есть городской?

Я показал им на трубку на призеркальном столике и вежливо, не желая подслушивать, уехал в гостиную. Меня сопровождал, прыгая вокруг, пудель. «От него-то как мне отвязаться? Попрошу девиц забрать собаку с собой». Я подкатил к окну. Оцепление еще не сняли: и ярко-желтые барьеры были на месте, и грузовики-поливалки, и гвардейцы в своих шлемаках. Но среди последних началась расслабуха. Они не строем стояли, как прежде, и не вглядывались в перспективу улицы Марата, а, сбившись в группки, обсуждали что-то между собой. Не знаю что. Может, сколько людей сегодня отходили дубинками и электрошокерами, а может, перспективы «Зенита» в чемпионате.

– Мама, у нас все нормально, – разумным, но снисходительным тоном вещала из коридора старшая. – Да, скоро поедем домой. Какая разница, почему мы с городского звоним! – в голосе добавилось раздражения. – Да, мамочка, не волнуйся, с нами ничего не случилось и не случится.

Девчонки запросто годились мне даже не в дочери – во внучки.

Но лет сорок назад, или тридцать, или даже двадцать я бы наверняка начал за ними ухлестывать. И я подумал: как безжалостно время. Девицы совершенно не смотрят на меня как на сексуальный объект. Да и на что там смотреть! Седой инвалид, с кистями, покрытыми старческой гречкой.

Наверное, я мог бы предложить им денег за любовь. Ведь презренный металл у меня водился. И мы бы, может, даже столковались. Но я совершенно не хотел продолжать наше знакомство подобным. В этом было что-то грязное, что-то похожее на патрули в касках, захватившие мою улицу, – только в другом роде.

Они вошли в гостиную.

– О, как у вас тут! – сказала старшая.

– Шикарно, – откликнулась вторая.

– Осваивайтесь, – предложил я.

– Нет, мы поедем. Мама волнуется.

Они подошли к высокому окну, встали рядом со мной.

– О, «космонавты» еще не ушли.

– Лучше выходить через Пушкинскую, – предложил я.

– Да, мы здесь все проходные знаем.

– Вам далеко?

– В Купчино.

– По нынешним временам рядом.

– А вы один живете? – выскочила с вопросом младшая.

– Хочешь уплотнить меня?

– Уплотнить? – не поняла она.

– В революцию в барские квартиры подселяли жильцов с окраин, рабочих, матросов и солдат.

– Нет, – она слегка покраснела, – просто спросила.

– Ладно, если чаю не хотите, идите с богом. Только пуделя заберите.