Смерть на голубятне или Дым без огня - стр. 21
– Первое время будет молчать, как рыба, – шепнула Лидия Прокофьевна на ухо Ивану Никитичу, – а потом – вот попомни мое слово! – за старое возьмется.
Иван Никитич только вздохнул, поцеловал жену и детей, подобрал измятый кухаркой газетный листок и, даже не позавтракав, срочно отбыл в издательство «Черезболотинского листка», не забыв прихватить с собой и написанный вечером очерк. То, что Иван Никитич отказался от завтрака, свидетельствовало о его наисерьезнейших намерениях, потому что завтраки он любил почти так же, как обеды, и разве что чуть меньше, чем ужины.
Поскольку Черезболотинск был городком небольшим, местная газета, хоть и выходила по два дня на неделе, отдельного издательского помещения не имела. Все, кто хотел о чем-то поведать, сделать объявление, что-нибудь продать, найти или обменять, приходили по-простому в дом издателя. Настоящих журналистов, пишущих для «Черезболотинского листка», было всего двое: упомянутый уже Артемий Ивлин, находящийся ежечасно в погоне за горячими новостями, и сам издатель газетенки Петр Анисимович Сладков. В соответствии со своей фамилией, Петр Анисимович предпочитал заниматься приятными событиями: юбилейными датами видных горожан, воспоминаниями о былых днях. Главной же его страстью были новости о погоде. Он удивительным образом помнил и, конечно же, вел тщательный учет погодных явлений города вот уже многие годы и мог дать подробный отчет – чем собственно и занимался на страницах своей газеты – о том, какова была погода в этот день год, два, три, а то и пять лет тому назад. На основании своих наблюдений Петр Анисимович давал погодные прогнозы и иногда даже угадывал. В этих случаях в следующем номере Сладков всегда напоминал читателям о том, что его предсказание сбылось. Если же он не угадывал, то в новом номере ничего не писал о погоде. Благодаря этой нехитрой стратегии издатель имел в городе репутацию прозорливого человека.
Иван Никитич прошагал по улицам Черезболотинска, преисполнившись злой решимости. По счастью, идти было недалеко, встречных людей было мало, никто не показывал на него пальцем, не шарахался от мнимого убийцы и камнем в него не метил. Может, не прочли еще утренней газеты или не знали оклеветанного писателя в лицо? Петр Анисимович встретил Купрю в дверях:
– Ах, любезнейший Иван Никитич! Какое нелепое происшествие! Какое прискорбное недопонимание между представителями прессы и органами власти!
– Это, Петр Анисимович, это… знаете, что такое?! – Иван Никитич поднял кулак со смятым газетным листком. Он чувствовал, что вполне успел по дроге к газетчику вскипятить свой гнев до необходимого градуса. – Это называется клевета, и я намерен подать на вас в суд!