Смерть на фуникулере - стр. 1

На левом берегу Любляницы, рядом с Трёхмостовьем, молодая женщина намеревалась сделать снимок утки. Вырисовывалась неплохая тональная перспектива: коричневое оперение птицы, за ним – дымчато-синяя река, а ещё дальше – белый снег.

Мисс Вероника Бёрч выбрала ракурс крайне удачный (ради него пришлось почти лечь – благо никто не видел!), настроила фокус. Утка будто смиренно ожидала щелчка камеры.

– Отлично, – прошептала Вероника.

Осталось дождаться, пока из кадра на заднем плане исчезнет прогулочный кораблик, тогда будет то, что надо.

И вот только речная поверхность успокоилась от последних волн, в объектив влезла чья-то тень. Вероника Бёрч выругалась, опустила фотоаппарат… и ощутила дрожь, мгновенно охватившую всё тело, как в прошлый вечер. А ведь она уже пришла в себя, поверив, что смогла скрыться от преследователя!

К ней направлялся рослый мужчина лет двадцати-сорока в натянутой до густых бровей шапке, весь в чёрном и на первый взгляд грязном – словом, бандит бандитом. Он вынул руки из карманов и что-то крикнул…

Вероника кинулась удирать. Через площадь мимо церкви францисканцев, за угол, по узкой мощёной улочке. Она услышала сдавленный крик позади – кажется, здоровяк упал. Слава тебе господи! Но, пробежав ещё ярдов двадцать, девушка, поскользнувшись, уже сама выделывала немыслимые балетные фигуры на заледенелой брусчатке, затем грохнулась и на животе с визгом докатилась до крыльца аптеки. Не оборачиваясь, не выпуская камеры из рук, она подскочила, дёрнула дверь. Аптека, слава богу, была открыта.

Оказавшись внутри, Вероника перевела дух.

Преследователь остановился поодаль – девушка видела его через витринное окно. Он прислонился спиной к стене дома, руки сунул обратно в карманы, а его немигающие глаза продолжали следить за ней. Точнее, за её новенькой камерой.

Кажется, она поняла это раньше из его выкриков и жестов.

Что теперь делать? Камеру она нипочём не отдаст. Эту редкую модель из Японии она ждала целых пять месяцев.

На мгновение Вероника пришла в неописуемый ужас: ведь ей не встретилось ни души, пока она спасалась от бандита. А если бы аптека не работала?

Ко второму дню своего пребывания в Югославии Вероника Бёрч успела привыкнуть к некоторым из местных причуд, хотя всё ещё не могла разобраться в рабочих часах магазинов и ресторанов – казалось, эти часы менялись на ходу ежедневно.

Так что же делать?

Лицо ожидающего за окном мужчины выглядело злобным. Представить его улыбающимся было непростой задачей даже для мисс Бёрч, а ведь она – писательница, успевшая завоевать любовь читателей по обе стороны Атлантики.

Навряд ли этот мужчина гнался за ней, чтобы получить автограф…

Она была наслышана о славянской красоте. Но это касалось женщин, которых она так и не успела пока рассмотреть. А вот про местных мужчин Вероника ничего не слышала.

Её привёз сюда поезд, следовавший из Парижа, потому первыми югославами, с которыми ей довелось повстречаться, были таможенники.

Такого нипочём не забудешь.

Ночью её разбудил громкий стук в дверь купе и лай собак.

– Potni list![1]

Бывалая путешественница, Вероника, казалось, знала слово «паспорт» на всех языках мира.

– Ameriški[2], – бросил один из офицеров, светя фонариком, и передал документ напарнику.

Мисс Бёрч попросили выйти в коридор. Её купе первого класса обыскали вдоль и поперёк. Рылись в вещах, пролистывали книги, обследовали даже туалетные принадлежности. Но настоящий шок она испытала, когда один из пограничников выдавил половину её зубной пасты прямо на пол. Что она могла провозить в этом тюбике? Бриллианты? Её трижды спрашивали, сколько наличных денег она везёт. Трижды сверили её показания с заполненной декларацией. Вероника была уверена, что, найди они хоть один лишний цент, запрятанный в нижнем белье, её без лишних разговоров сняли бы с поезда и посадили в тюрьму для особо опасных преступников.