Смерть - стр. 35

Я прыгаю.

В следующее мгновение, в воздухе, осознаю, что это абсолютно идиотская и обреченная на провал идея, но что делать, теперь уже слишком поздно.

Вместо того чтобы элегантно приземлиться в седло, как мне представлялось, я шмякаюсь сверху на всадника.

Он рычит, но я сбиваю его с коня, и мы оба кубарем скатываемся на дорогу. Все это довольно болезненно и как-то малопристойно, зато мне удается, не дав Смерти опомниться, нанести удар ножом ему в шею.

– Лазария, – хрипит он, хватаясь за горло. Между пальцами струится кровь, и я чуть слышно всхлипываю.

Я уже сражалась с ним раньше и ранила и убивала его. Но сейчас – сейчас все слишком близко и потому кажется страшным. Стрелять в кого-то издали куда более обезличенно, чем… вот так.

Выдернув кинжал, я отбрасываю его, как будто он жжет руку. К горлу подступает дурнота.

Ну, все равно поздно жалеть о содеянном. Всюду кровь, а рана, нанесенная мной, слишком глубока. Веки Танатоса закрываются, и секунды спустя его тело безвольно обвисает.

Становится до боли тихо.

И нет ничего, что могло бы облегчить тоску этого мучительного момента.

У меня от падения болят плечо и ребра, да еще и подташнивает от того, что я только что сделала, но я заставляю себя встать.

Кряхтя, как дряхлая старуха, поднимаюсь по переходу за своими вещами. Вернувшись к всаднику, я наконец замечаю запах.

Ладан и мирра. Подняв голову, я вижу коня Смерти, стоящего футах в двадцати, и факел всадника, торчащий из седельной сумки. В воздухе клубится ароматный дымок, а меня пробирает холод.

Я понимаю, что эта рана не остановит его надолго. Единственный реальный способ удержать всадника – быть с ним рядом и постоянно убивать, снова и снова, не давая ему очнуться.

Я уже обдумывала эту идею раньше, но до сих пор не могу принять ее, особенно после того, что только что сделала.

Ты могла бы держать его в плену.

Эта мысль заставляет меня замереть.

Я могла бы держать его в плену.

Проще было бы, наверное, оседлать ураган.

Невозможно остановить силу природы, но это не обескураживает меня. Ну, потому что, кто знает, вдруг у меня получится?

Есть только один способ проверить.

Смерть приходит в себя на полу заброшенного амбара. Здесь пахнет плесенью и мокрой псиной. О, и благовониями – конь Смерти тоже тут, решил к нам присоединиться. Ароматы, надо признать, довольно неплохо забивают здешнюю вонь.

Я сижу скрестив ноги по-турецки перед Танатосом, все тело до сих пор ноет после того, как я, выбиваясь из сил, притащила сюда громадного крылатого мужчину.

Пока я смотрю на всадника, его веки начинают дрожать, и он моргает. Это какая-то невероятная магия – странно видеть, как Танатос восстает из мертвых. Еще удивительнее было наблюдать, как с моей одежды исчезает его кровь, а доспехи – я оставила их там, под переходом – вновь появляются на его теле.