Смерть - стр. 33

.

– Танатос, – повторяю я, на миг теряя бдительность.

Видимо, он чувствует это, потому что улыбается, а глаза его вспыхивают. Всадник – Танатос – делает еще шаг вперед, и я снова напрягаюсь.

– Я выстрелю.

– Так стреляла бы уже. – Это звучит как вызов.

Он мне не верит?

Я выпускаю стрелу. Скользнув по латам, она падает на землю в нескольких футах от него.

Но… всадник, похоже, этого не ожидал.

Я успеваю только поднять руку, чтобы выдернуть из колчана еще стрелу, когда Смерть устремляется вперед, мгновенно сократив расстояние между нами. Я не успеваю ничего сделать, как он выхватывает у меня лук и стрелу и отбрасывает далеко в сторону.

– Эй! – взвизгиваю я.

Не обращая внимания на мои протесты, Танатос сдергивает с моего плеча ремень, на котором висит колчан, и отшвыривает и его. Видя, как колчан падает на труп, который я пыталась ограбить, я морщусь.

И вот теперь я с голыми руками против ангела смерти.

Поднимаю голову выше, выше и заглядываю в жуткие глаза всадника. Он мрачно взирает на меня сверху вниз; на скуле все еще подергивается мускул.

– Ты в самом деле думаешь, что можешь на что-то повлиять? – Он надвигается на меня, пока не касается нагрудником лат. – Преследуя, стреляя в меня?

Он явно злится, следовательно, наконец я что-то делаю правильно.

– Люди убегают от тебя – и выживают, – говорю я. – Так что да, думаю, я на что-то влияю.

Его лицо меняется. Он, кажется, озадачен.

– Это был единственный город – город, который я уничтожил через несколько часов после того, как расстался с тобой в тот день. И с тех пор я истребил еще дюжину других городков. Твои усилия искренни, – признает он, – но лишены смысла.

Не давая мне времени на ответ, Танатос изумляет меня: взяв за подбородок, внимательно рассматривает мое лицо.

– Все живущее подвластно мне, кисмет. Цари и нищие, младенцы и воины, киты и мухи, секвойи и одуванчики – все имеет конец. И когда время наступает, я привожу приговор в исполнение. Ты не остановишь меня ни сегодня, ни завтра – ты не остановишь меня никогда. Но вопреки всему мне, кажется, нравится наблюдать за твоими попытками.

С этими словами он убирает руку с моего лица.

Я, оступаясь, пячусь, да он и сам отходит от меня.

– В следующий раз, когда мы встретимся, Лазария, я не буду столь же добр к тебе, – предупреждает он, широко раскидывая крылья. – Но все же приходи, мне нравится наше общение.

Он взмывает в небо, бросив на меня последний прощальный взгляд, и от ветра, поднятого его крыльями, мои рассыпанные по земле стрелы разлетаются во все стороны.

Эймс, Айова