Смерть и креативный директор - стр. 26
– То есть, ты их следователю передала?
– Конечно, – выпрямилась в кресле Таня. – Я не убивала. Почему я должна утаивать, что кто-то хотел на меня преступление свалить? Может, этот кто-то и есть убийца.
– Помогло? – с грустной улыбкой спросила Олеся.
Ей никто не ответил.
– Ты так и сидела на полу до приезда полиции?
– До приезда скорой. Про скорую Беркутова догадалась. Говорит: «Может, она жива еще. Может, ей помощь медицинская нужна, а мы время теряем». Полицию уже медики вызвали.
Татьяна тихонько заплакала, вытирая слезы пятерней, как очень огорченный и напуганный маленький ребенок, и у Олеси зашлось сердце от жалости.
Она встала со своего кресла, торопливо подошла к сестре, обхватила за плечи. Танька уткнулась ей в живот мокрым от слез лицом. Сказала: «Как же все погано, Олеська…»
Олеся гладила ее по голове и молчала, потому что Танька была права: все было очень погано.
– Скажи, Танюш, я правильно поняла, что с четой Турчиных никто из гостей знаком не был? Кроме Беркутовой, конечно, если уж они втроем на банкет прибыли, и самого хозяина.
– С Лариской даже сам Михеев не был знаком. Поэтому менты вцепились в меня намертво! У меня, видите ли, мотив имеется! Нашли мотив, уроды!
Не отвлекаясь на «ментов-уродов», Олеся продолжила мысль:
– Но ведь друг с другом-то эти трое давно знакомы были, верно? Значит, можно строить гипотезу. Даже две. Первая: Лариску кокнул ейный супружник по причине изматывающей ревности; вторая: ее прикончила Беркутова, и, кстати, вела себя она странно, а мотив для нее отыщется, если поискать.
Виталий хмуро проговорил:
– Я предполагаю, что у каждого из участников какое-никакое алиби, но есть. В отличие от Тани. Предварительное следствие практически завершено, обоснование ее виновности сформулировано. Сейчас в полиции решают, не назначить ли судебно-психиатрическую экспертизу. Если выявят отклонения…
– Можешь не продолжать. Это смягчит приговор. Или вообще приговора не будет.
– А будет психушка! – выкрикнула Танька. – Нормальная альтернатива!
– Поборемся, Тань, мы поборемся еще, – проговорила Олеся и потрепала сестру по макушке, и подмигнула, улыбнувшись.
Обращаясь к Виталию, спросила:
– А почему бы следователю не задаться вопросом, как может такая вот балерина, как наша Танька, проломить череп утюгом, да еще левой рукой?
Виталий сказал, скривив губы:
– А в состоянии аффекта. Запросто может.
– На все-то у них есть ответ.
– Работа такая, – мрачно сострил зять.
– Ладно, ребят. Поеду я уже, – вздохнула Олеся. – Все мне более-менее понятно, буду думать. Завтра же начну что-нибудь предпринимать.