Смерть этажом ниже - стр. 7
Эля стояла посреди комнаты, оглядывая номер с любопытством, словно пришла к Шубину домой и хочет понять, как живет знаменитый корреспондент-международник.
– Вы машинку пишущую всегда с собой возите? – спросила она.
– Всегда.
– Чтобы когда мысль придет, ее сразу схватить, да?
– Примерно.
Николайчик захлопнул за собой дверь и громко затопал по коридору.
– Мне пора, – сообщила Эля, не трогаясь с места.
– Скажите, Эля, он всегда такой или бывает другой?
– Он вполне приличный, – сказала Эля. – Только запуганный. Его из гороно выгнали, за прогрессивность. С тех пор он боится. Я думала, что когда он квартиры дождется, перестанет боятся. А он уже привык.
Эля засмеялась.
Дверь открылась, Николайчик сунул голову внутрь. Шляпа задела за край двери и упала. Николайчик присел на корточки и спросил:
– Мы не опоздаем, Эльвира?
– Я быстро поеду, – сказала девушка. – А мы о вас говорили.
– Я знаю, – Николайчик поднялся, напялил шляпу. – Я слышал.
Они ушли, но через минуту снова заглянула Эля.
– Я его отвезу и прямо за вами! Вы пока одевайтесь.
Горисполком занимал солидный, с колоннами, трехэтажный дом, в котором, вероятно, когда-то была гимназия. Когда они шли по широкому коридору, Шубин заглянул в открытую дверь и увидел, что пространство за ней разгорожено фанерными стенками, которые не доставали до потолка. Из-за стенок стрекотали машинки и стоял гул голосов. По коридору слонялись посетители, некоторые стояли, прислонившись к стенкам, или сидели на подоконниках. Последняя дверь в коридоре была обита пластиком. Справа и слева от нее были черные застекленные таблички. Справа – «В.Г.СИЛАНТЬЕВ», слева – «В.Г.Мышечкина». Мышечкина была изображена куда более мелкими буквами.
В приемной, где по обе стороны высокого узкого окна стояли столы и за ними сидели две пожилые секретарши, Эля сдернула кепку.
– Привела, – сказала она.
– Пусть товарищ подождет, – сказала правая секретарша. – У Василия Григорьевича совещание.
– Вы сидите, – сказала Эля, – я пойду Николайчика встречу. Он всегда здесь плутает. Сколько раз был, а плутает.
Шубин уселся на мягкий стул, рядом с дверью в кабинет. Дверь была обита таким же пластиком, как и внешняя, и возле нее висела точно такая же табличка.
Секретарши на Шубина не смотрели. Из кабинета долетали обрывки фраз, разговор шел на повышенных тонах.
– У меня детей из города увозят, – басил начальственный голос. – Завтра они по Свердловску понесут.
– Ты же знаешь, Василий Григорьевич, – отвечал другой голос, тоже начальственный, но повыше. – Все это бабьи сплетни. Кирилл, подтверди.