Смерш. Дети айсзаргов - стр. 19

В первую очередь мне предстояло внимательно изучить все данные его жены, с которой проживал Атоян, что это за человек, кем она была до знакомства с ним, как познакомились, не является ли она сообщницей Атояна в подрывной деятельности, знает ли что-нибудь о его прошлой жизни, и изучить возможность привлечения ее к проверке подозреваемого.

Это была первая задача, которую предстояло решать, далее необходимо было установить за ним круглосуточное наблюдение, оборудовать квартиру техническими средствами контроля и провести ряд мероприятий по установлению уже его личности.

Первое, что необходимо было выяснить, то ли это лицо, которое значится в розыскном деле, сфотографировать его, осмотреть его визуально на предмет обнаружения наколки, выяснить не является ли он диабетиком, провести сравнительную экспертизу его фото в 33 года и сейчас, благо его личное дело офицера было приобщено к розыскному делу, провести графологическую экспертизу почерка, у нас был образец его почерка, когда он писал рапорты, автобиографию, еще служа в Красной Армии, и многое другое, чтобы на 100% быть уверенным в том, что это одно и то же лицо.

Собирая данные на его жену, негласно опрашивая соседей, проводя проверку по учетам КГБ, я помнил, что она ранее работала на спецслужбу, и поэтому один из запросов был направлен на установление ее личности, по учетам сотрудников, находящихся в запасе. Ответ пришел через две недели, и мне прислали дело на бывшую шифровальщицу Особого отдела КГБ по Тихоокеанскому флоту, младшего лейтенанта Госбезопасности, отслужившего и ушедшего на пенсию по выслуге лет. Характеристики, собранные мною уже по работе на гражданке, ничего отрицательного не дали – везде ее характеризовали как добрую, отзывчивую женщину, добросовестного работника, преданного патриота Родины, члена КПСС, в общем, наш товарищ.

Белогаев П. Н. дал мне санкцию на установление с ней доверительных отношений и постепенно, с учетом ее реакции на ту информацию, которую мне было поручено довести до нее, будет принято решение о ее вовлечении в проверку ее сожителя.

Я осторожно, не расшифровывая нашего интереса к Атояну, поговорил с ней в помещении военкомата, под предлогом организации встречи ветеранов военной контрразведки с молодыми сотрудниками Особых отделов КГБ, и по итогам встречи справкой доложил Белогаеву все нюансы беседы.

Была дана команда довериться ей и ввести ее в проверку сожителя. Она с удивлением услышала от меня информацию о ее сожителе, несколько раз переспросив, насколько это соответствует правде? Я ответил, что именно поэтому мы обращаемся к ней, чтобы не допустить ошибку при оценке материалов проверки. Она дала согласие, я оформил подписку о неразглашении сведений, составляющих гостайну и сказал, что она сама была допущена к таким сведениям, что сомнений у нас насчет ее преданности не было ни минуты. Она заверила, что сделает все от нее зависящее, и просит доложить руководству Особого Отдела, что у нее были кое-какие сомнения в личности Атояна, о которых она доложит письменно. Я предупредил ее о том, чтобы она сделала это незаметно для Атояна, на что она ответила, что еще не забыла требования конспирации. Мы расстались, договорившись о следующей встрече.