Смех и грех Ивана-царевича - стр. 39
– Ага, вот видите! – с торжеством воскликнула Ксения. – Мы с Родей наткнулись на пса-убийцу, и он гавкал. Дед, ты нас ненавидишь, поэтому и решил напугать.
Матвей Ильич побагровел, потом со всего размаха стукнул кулаком по столу:
– Молчать! Не забывай, кто ты такая. Ишь, разболталась тут… Не перегибай палку, сикозявка. Да тебя…
– Папа, замолчи! – в один голос вскрикнули Анфиса и Лиза.
– Все! – заорал старик. – Не желаю более участвовать в спектакле! Меня тут не уважают! Елизавета, выбирай, кто тебе дороже – родной отец или дура-девка. Совсем она зарвалась, беспредельно охамела. Молчать всем! Не желаю слышать, что она невеста денежного сундука. Лично мне и без миллиардов Пятакова неплохо живется, пенсии за глаза хватает, одним кефиром питаться могу, сто пар туфель, как Фиске, мне не надо.
– Вот и до меня добрались, – хмыкнула Анфиса. – Что я-то тебе сделала? Сижу, починяю примус.
– Папа, успокойся, – велела Елизавета Матвеевна. – А насчет твоей пенсии могу пояснить. Жалкие гроши, которые платит тебе государство, ты расходуешь на пустяки вроде драже в глазури, которое ешь тайком, но если тебе самому придется оплачивать коммунальные расходы, лекарства, еду…
– Что? – взвилась Эмма Геннадиевна. – Какое такое драже?
Ксения вскочила и выбежала из столовой. Матвей Ильич тоже встал и с криком: «Ухожу от вас навсегда!» – направился к двери.
– Папа, это смешно, – бросила ему вслед Анфиса. – Не позорься, куда ты пойдешь?
Старик неожиданно остановился:
– Уеду жить к родной матушке, измучился я в вашей усадьбе.
– Однако на кладбище сейчас очень сыро, папа, – хмыкнула Анфиса, – и грязно. У тебя не только ревматизм разыграется, но и артрит в придачу.
– При чем тут кладбище? – затопал ногами дед.
– Твоя матушка давно умерла, – пояснила младшая дочь, – ее квартиру ты продал, чтобы вложить деньги в финансовую пирамиду, которая рухнула, вот я и решила, что ты говоришь про Ваганьково.
Матвей Ильич одним прыжком преодолел расстояние до двери и исчез за ней.
– Стой! – взвизгнула Эмма Геннадиевна. – Можешь отправляться куда пожелаешь, хоть к своей матери-жабе, которая меня ненавидела, царствие ей небесное и сковородку в аду погорячей, но я хочу знать правду о драже! Куда подрапал?
Продолжая негодовать, старушка поспешила следом за мужем. Елизавета Матвеевна молча поднялась и отправилась за родителями.
– Обожаю тихие семейные вечера, – ухмыльнулась Анфиса. – А ты, Родя?
Племянник проигнорировал вопрос тети. Затем отодвинул свой стул от стола и со словами: «Зачет через два дня, надо заниматься», – кинулся в коридор.