Смех и грех Ивана-царевича - стр. 37
– Воспитанные девушки так себя не ведут! – возмутилась пожилая дама. – Если начала фразу, ее нужно договорить. В противном случае все подумают, будто ты решила скрыть нечто плохое.
Ксения отодвинула тарелку:
– Да просто мне пришло в голову подшутить над тобой – я положила майонез в салат и ждала, когда ты заведешься. Ты очень прикольно злишься, сразу делаешься похожей на бурундука. Не одной же Анфисе всех вечно разыгрывать!
Эмма Геннадиевна вновь заморгала, а Елизавета Матвеевна сделала замечание дочери:
– Нельзя обзывать пожилого человека бурундуком!
– Почему? – хихикнула Ксюша. – Эти животные милые, очень смешные, совсем не вредные.
– Немедленно извинись! – потребовала мать.
– За что? – не поняла дочь.
– Давайте спокойно поужинаем, – прочирикала Анфиса. – Ксю, просто скажи: «Прости, бабуля, ты не бурундук».
– Прости, бабуля, ты не бурундук, – тут же повторила слова тетки Ксения и опять захихикала.
– Безобразие! – вскипела Эмма Геннадиевна. – Разве так просят прощения?
– Мамочка, не придирайся к девочке, – попросил Матвей Ильич, – она поступила так, как ей велели. И ты действительно не бурундук.
– Ксения! Ты почему раскрасилась, как индеец на похоронах? – нашла другой повод для недовольства старушка. – Даже я, человек с ослабленным зрением, вижу: щеки кирпичные, веки синие, губы бордовые. Теперь такой ужас в моде? А волосы… Завивка мелким бесом!
– Да, ты сегодня и правда перестаралась с макияжем, – отметила Елизавета Матвеевна. – И прическа неудачная.
– Глупо заливать еду майонезом, зная, что никогда не прикоснешься к ней и ее придется отправить в помойку, – вернулась к прежней теме Эмма Геннадиевна. – Идиотская шутка.
Ксения оперлась локтями о стол:
– Подумаешь! Это просто хохма. Почему ты Анфисе замечаний не делаешь? Она вечно глупые розыгрыши устраивает. Чего ко мне пристала? Кстати, дедушка сегодня зажег. Иду в столовую, поворачиваю из холла в коридор и вижу…
Ксюша замерла с полуоткрытым ртом.
– Сколько раз сказано уже: начала говорить – продолжай! – в очередной раз возмутилась Эмма Геннадиевна.
Ксюша понизила голос:
– Дверь кухни медленно распахнулась, и оттуда вышел…
– Хватит, солнышко, – поморщилась Елизавета Матвеевна.
– Правда, Ксюня, перестань, – попросила Анфиса, – мы хотим спокойно провести вечер.
Племянница смерила тетку взглядом и продолжила:
– …вышел… Корнелий. Увидел меня – и как залает!
– Это уже слишком! – подпрыгнула Анфиса. – Давайте не будем идиотничать хоть в семейном кругу. Все мы прекрасно знаем, что легенду про Корнелия придумал Семен для привлечения экскурсантов.