Слово о смерти - стр. 31

»^>164. «Сын Божий, соделавшись человеком, умер плотию: душа Его разлучилась с телом, но не разлучилась с Божеством; потом Он, воскресив тело Свое, вознес его на небо во славе. Так бывает и с жившими здесь по Богу. Разлучаясь с телом, они не разлучаются с Богом; по воскресении же и телом вознесутся к Богу, входят с неизглаголанной радостью туда, куда предтечею нашим взошел Иисус, для наслаждения с Ним Его славой, которая тогда явится^>165. Они соделаются общниками не одного Воскресения Господня, но и Вознесения Его и всякой боговидной жизни. Не удостоятся этого жившие здесь по плоти и не вступившие ни в какое общение с Богом в час исхода своего. Хотя и все воскреснут, но каждый, говорит Писание, в своем чину^>166. Умертвивший здесь духом деяния плотские будет там жить божественной и истинно-присносущной жизнью со Христом, а умертвивший здесь дух похотями и страстями – увы! – будет осужден с содетелем и виновником злобы и предан нестерпимой и непрестанной муке – смерти второй и бесконечной».

«Где прияла начало истинная смерть – причина и содетель временной и вечной смерти для души и тела? Не в месте ли жизни? По этой причине – увы! – человек немедленно был осужден и изгнан из рая Божия, как стяжавший жизнь, сопряженную смерти, неприличную для божественного рая. Так и наоборот, истинная жизнь, причина бессмертной истинной жизни для души и тела, должна иметь свое начало здесь, в месте смерти. Нестарающийся здесь стяжать в душе этой жизни да не обольщает себя тщетною надеждой, что получит ее там; да не уповает там на человеколюбие Божие. Там – время воздаяния и отмщения, а не милосердия и человеколюбия, время откровения ярости, гнева и правосудия Божия, время показания крепкой и высокой руки, движимой для мучения непокорных. Горе впадшему в руце Бога Живаго!^>167 Горе узнающему там ярость Господню, ненаученному здесь страхом Божиим познанию державы гнева Его, непредобручившему делами человеколюбия Его, на что дано настоящее время. Даруя место покаянию, Бог попустил нам земную жизнь»^>168.

Вечные муки, ожидающие грешников в аду, так ужасны, что человек, живущий на земле, не может получить о них ясного понятия без особенного откровения Божия. Все наши лютые болезни и злоключения, все страшнейшие земные страдания и скорби ничтожны в сравнении с адскими муками. Напрасно вопиют сладострастные эпикурейцы^>169: «Не может быть, чтобы адская мука, если только она существует, была так жестока, была вечна! Это несообразно ни с милосердием Божиим, ни с здравым разумом. Человек существует на земле для наслаждения; он окружен предметами наслаждения: почему ж ему не пользоваться ими? Что тут худого и греховного?» Оставляя этот клич на произвол произносящим его и противопоставляющим его Божественному Откровению и учению, сын Святой Церкви, пребывающий на земле для покаяния, руководствуется в понятиях своих о вечности и лютости адских мук словом Божиим. Чего не отвергало многострастное человеческое сердце, чтобы свободнее предаваться разврату! Оно употребило