Сломай меня - стр. 44
У Ройса отвисает челюсть, потом он начинает громко смеяться.
– Ну, охренеть, маленькая Бишоп. Не ожидал, что ты способна произнести существительное на «ч».
– Не ожидала, что ты вообще знаешь слово «существительное», так что мы квиты.
Он широко улыбается.
– Скажи это снова: она сосала мой член.
Я открываю рот, но тут же захлопываю его с тихим смехом.
Если на то пошло, сестрица скорее пыталась пососать твой член, ну да пофиг.
Ройс снова смеется, и, клянусь, на этот раз у меня в груди поднимается тепло.
Он отпивает большой глоток шоколадного коктейля, прихваченного из кафе, потом снова пристально смотрит на меня.
– Я мог бы поклясться, что ты из тех девчонок, которые говорят «пенис».
– Ну, полагаю, я полна сюрпризов, – шучу я и замечаю, что взгляд его устремлен в сторону.
Легкий настрой исчезает, и тишина, затянувшаяся на несколько минут, начинает нервировать.
– Почему они не боятся твоего брата? – вдруг спрашивает он.
Я пытаюсь скрыть боль, пронзившую меня, но у меня не выходит, и от Ройса это не ускользает.
Его лицо меняется, и в животе у меня просыпается чувство тревоги. Пожимаю плечами, откинувшись на спинку сиденья.
– Чтобы бояться, они должны знать, что он вообще существует… – Я смотрю на теткин дом; из-под сломанных жалюзи проглядывает узкий луч света. – Мне не разрешают говорить о моей жизни вот до этого места – о том, почему и как я здесь оказалась. Я здесь уже почти четыре года, и у меня ни разу не было возможности с кем-нибудь поговорить о Басе. До сегодняшнего дня, я имею в виду… – Снова бросаю взгляд на Ройса, он смотрит мне в глаза. – Я не могу говорить о самой себе… Это же ненормально, да?
Тяжелая мысль, которой он не желает делиться, накрывает тенью его глаза, взгляд становится напряженным.
– Хочу, чтобы ты запомнила, что я скажу, Бриэль… Пусть эти мудаки думают, что хотят. Не борись с этим, не пытайся что-либо изменить или спрятаться от этого. Будь собой. Они все равно тебя осудят.
Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь найти признаки скрытого подтекста, но ничего такого нет.
Может, в голове у меня каша или разруха, но я почти желаю, чтобы скрывающийся внутри дьявол проявил себя. Я не уверена, что делать с этим честным, импульсивным флиртом с неясными намерениями.
А еще я не настолько глупа, чтобы решить, будто этими намерениями движет что-то, кроме разрушения. Поэтому я шепчу в ответ:
– Да пошли они, – кажется, что-то такое я слышала от него.
Уголок его губ дергается вверх, он отворачивается от меня, смотрит в лобовое стекло.
И почти сразу наше внимание привлекает грохот, за ним следует резкий крик «Твою мать!», и у меня опускаются плечи, но и в этой машине я не могу остаться.