Сломанные крылья - стр. 16

– Их родители задолжали нам кругленькую сумму и не могут отдать, вот девки отрабатывают. Потом вернём в семью, будут всю жизнь братьям вместо служанок, замуж им теперь нельзя.

Если бы мне заявили это на родине, я бы возмущённо сказала: «А ты знаешь, кто я такая?» К сожалению, тут я никто и звать меня никак. Вон даже этот помощник не произносит имени.

– Кстати, здесь всем дают новые имена. Хозяин решил назвать тебя Милала. На нашем языке означает человек божественной красоты. Ты должна гордиться именем. Алваро для тебя только хозяин, по имени ты его называть не имеешь права.

Эмма

Мрай пошёл к моей лежанке, недовольно покачал головой.

– Почему не ела? – спросил он.

– Не привыкла кушать без ложки и вилки, – ответила я.

– Придётся научиться есть руками, – усмехнулся мужчина, забрал чашку и пошёл на выход.

Как только он открыл дверь, я попыталась прорваться сквозь неё, надзиратель профессиональным движением толкнул меня на пол. Я больно ударилась о бетон и застонала.

– На первый раз прощаю. Если такое ещё раз повторится, будешь стоять пять часов у стены. Я жалеть не умею, а вот наказывать люблю, – усмехнулся Мрай и ушёл.

От нечего делать я всё же села изучать книги. Если хочу отсюда сбежать, то знание местного языка не повредит. Думаю, выучу легко. У меня способность, международный досконально я освоила за год, хотя его проходят много лет в школе.

Я почитала, потом удалось вздремнуть. Когда проснулась, не знала, сколько времени. Вечер или ночь? Ужасно хотелось есть, желудок сводило голодными спазмами. Выпила воды, сходила в уборную, снова начала читать.

Пришёл Мрай. Значит, ещё не ночь. Мужчина принёс тарелку с аппетитно пахнущим мясом. В животе опять появился голодный спазм и громко заурчало.

– Можно попросить часы? Хотелось бы знать, какое время суток, – решилась я.

– Знал, что ты это скажешь. Все так делают. Забирай.

Он отдал мне мои кварцевые часы. Те не только показывали время, но и дату. Теперь хоть буду знать, какой день недели. Спасибо я говорить не стала. Мрай, видимо, и не ждал этого. Он предупредил, что часы должны лежать тут. Надевать их к гостям я не имею права.

Надзиратель удалился, я села на лежанку и принялась уплетать мясо, которое оказалось сочным и вкусным. Было стыдно, но я ничего не могла с собой поделать. Голодовка – не моё. И одного дня не выдержу, скопычусь от боли в желудке.

После ужина легла спать, хотелось забыться во сне и снова оказаться дома, где мама ещё жива, и мы счастливы.

Разбудили меня резко. Просто пнули ногой в бок.

– Вставай. Пять минут на умывание. Пятнадцать на завтрак. Скоро приду.