Слезы русалки - стр. 80
И все-таки мама — настоящая принцесса. Вадим улыбался ей улыбкой детского неподдельного восхищения.
Мать смотрела куда-то сквозь, лицо не выражало ровным счётом ничего. Вадим перенял материно странное спокойствие.
А потом мать резко дёрнулась, завидев что-то позади Вадима. Мальчик обернулся, углядев одну лишь пустоту, затем, на своё горе, повернулся обратно к матери. В глазах красавицы светилось безумие, ее по-детски страдальческое лицо тряслось в безмолвном ужасе. Как маленький ребёнок, она подносила ко рту свою руку, тоненькую, как птичья лапка, и тут же нервно ее убирала. Потом вскочила с места и сотрясалась уже всем телом, пока изо рта не полились нечленораздельные звуки, слюни и розоватая пена.
Счастливое детство маленького Вадима кончилось ровно в этот момент, отныне его наивная детская сказка переняла налёт кошмара, где опасность подстерегает в каждом углу, а добрая магия не всегда побеждает чёрное колдовство. С этого дня Вадим до десяти лет делил комнату с Павлом, который баюкал его, как младенца.
Впоследствии отец с Павлом аккуратно объяснили Вадиму, что у мамы иногда случаются припадки, она не совсем здорова.
— Разве ей не нужно лечиться? — простодушно спросил Вадим. — Меня лечат, когда я болею.
— Таких больных, как мама, калечат вместо того, чтоб лечить, — пояснил Павел. — Мы очень любим маму, с нами ей будет легче. Тем более, она не делает ничего плохого. Мы все вместе должны помогать ей и любить, она у нас одна беззащитная девочка на четверых мужчин.
Вадим не считал мать беззащитной девочкой, а себя — мужчиной. Он много думал о том, что его неприкаянность объясняется перевёрнутым вверх дном семейным укладом. Не может ребёнок быть мужчиной, а мать — беззащитной девочкой. Ребёнок должен чувствовать защиту от матери, а не страх за неё.
Сейчас, к облегчению Вадима, мать совсем не буйствовала, вела себя тихо. Пугающе тихо. Она изменилась, в тёмных волосах засеребрилась проседь, детское лицо с навек заставшем на нем испуганным выражением опустилось вниз.
Вадим кормил мать из ложки, как когда-то Арсения. Она послушно ела, не доставляя сыну хлопот. За все время мать не произнесла ни слова. Она в забытьи, думал Вадим. Оно и к лучшему. Он тоже молча выполнял то, что от него причиталось.
В тот жуткий день Марыся таки подала голос, о чем Вадим потом вспоминал с содроганием всю оставшуюся жизнь.
— Она уже забрала его, да? — ни с того ни с сего спросила мать.
Вадим напрягся, отказавшись поверить слуху. Ему послышалось, решил он и не стал отвечать.
— Я знала, что она придёт за ним. И не только за ним. За каждым из вас. А затем и за мной. Проклятая русалка.