Слёзы чёрной вдовы - стр. 35
Впрочем, он не сделал и двух шагов в коридор, как замешкался. Здесь имелся ряд служебных помещений, и дверь одной из коморок оказалась раскрытой. Тут уж Грегор сам невольно подогрел их интерес: излишне взволнованно он метнулся к той двери и попытался ее запереть.
– Вы позволите? Мы можем осмотреть? – заинтересовался, конечно же, Кошкин.
– Это мастерская… там лишь краски и кисти. Уверяю вас, ничего интересного вы не найдете.
– И все же, вы позволите? – еще настойчивее спросил Кошкин.
И снова Грегор не сумел отказать.
Вообще-то мастерская бывала заперта лишь, когда там работал Николай. Грегор и сам не мог понять, что его взволновало в этот раз, ведь там и впрямь не могло быть ничего интересного. Пропустив вперед сыщиков, он принялся убирать портьеру от огромного во всю стену окна, чтобы осветить крохотное помещение.
Первым, что бросилось здесь ему в глаза – мольберт с растянутой на нем холстиной и подсыхающей уже масляной краской.
– Мой брат художник, – пояснил Грегор, смущенно, – вы и сами знаете, наверное…
Это был портрет. Полностью законченный, в котором свободно узнавалась их соседка-графиня, в углу имелась даже подпись «Светлана Раскатова», где буква «С» выполнена в виде мудреного вензеля – все в манере Николая.
От него не укрылось, что оба следователя, даже невозмутимый прежде Кошкин, забыли, казалось, зачем пришли – любовались портретом. А Грегор в очередной раз подумал, что графиня Раскатова все же необыкновенно хороша собой.
– Да… и теперь я вижу, что Николай Романович действительно великий художник, – нашелся, что ответить Девятов. – Светлана Дмитриевна вышла здесь лучше, чем в жизни.
– Скажете тоже… – хмыкнул Грегор, – портрет неплох, но до оригинала ему далеко. – И быстро добавил: – При всем моем уважении к мастерству Николая Романовича, разумеется.
С этими словами Грегор шире раскрыл дверь, приглашая сыщиков выйти. И не смог удержаться от насмешливого тона:
– Как видите, господа, Леон здесь не прячется. И револьвера, из которого застрелили беднягу Раскатова, тоже нет.
– А отчего вы решили, что граф был именно застрелен? – живо удивился Девятов. – Разве Надежда Дмитриевна сказала вам и это?
И Кошкин, который прежде чем выйти, бросил еще один взгляд на портрет, тотчас обернулся к ним.
«Вот так преступники и выдают себя… попался, Григорий Романович» – усмехнулся Грегор про себя.
– Должно быть, и правда Надежда Дмитриевна сказала… – ответил он им неловко.
Слава Богу, все трое уже подошли к причалу, и Грегор смог уйти от щекотливого вопроса.
«А они ведь действительно вполне могут теперь подозревать меня в убийстве, – понял он. – И уж Леона-то точно подозревают».