Слепая бабочка - стр. 42

– Гав! – сообщил неведомо откуда набежавший Фиделио. А потом вдруг напрягся, ощетинился и добавил: – Р-р-р-р-р-гав.

– Тихо, – прикрикнул ночной брат.

– Люди идут, – сказала Арлетта. – Большие. Сильные. Много. Говорят громко.

Шум голосов и шаги по песку, несмотря на ветер, были слышны очень отчётливо.

– Вижу, – выплюнул ночной брат, – не повезло.

– А что? – встревожилась Арлетта.

– Это не люди. Это ватага.

– Нелюди? Мертвецы ходячие? Волколаки?

– Да нет, люди, конечно. Очень даже живые. Лодьи вверх по реке бечевой таскают. Вверх таскают, а когда эта же лодья с новым грузом вниз идёт, бывает, и грабят. А бывает, одну ватагу охранять груз нанимают, чтоб другие не ограбили.

– Разбойники, – догадалась Арлетта.

– Вроде того. По мне, лучше уж волколаки. По-

хорошему, бежать надо, да ты без меня далеко не убежишь. А из меня сейчас бегун, как из козла танцовщица. Это они расчёт получили. На пристани праздновать начали, а щас добавлять будут.

– Прямо здесь?

– Это их место. Я ещё раньше старое костровище приметил, да думал – пронесёт.

– Ты же ночной брат. Вроде свой.

– Это я в Остерберге свой. А здесь я никто и звать меня никак. Сидеть!

Слепая плясунья все-таки дёрнулась бежать, но её крепко схватили за руку, основательно придавили, усаживая на место. И откуда только силы взялись у такого покалеченного.

– Я драться умею, – выпалила Арлетта.

– Знаю. Плохо умеешь. Сидеть. Молчать. Делать то же, что и я. Я встал – ты встаёшь. Я иду – ты со мной.

– Может, не заметят?

– Заметили уже.

И верно. Фиделио захлёбывался лаем так, что не заметить его было трудно.

– Ох ты, да у нас гости!

Их было много, больше десятка. Между ветром и Арлеттой встала целая стена перегара и крепкого мужского пота. Надо всем этим витал неистребимый чесночный дух. От обступивших их ватажников несло тем градусом пьянки, когда тело наполняется неуёмной развесёлой силушкой и непременно хочется что-нибудь своротить: каменные горы, трактирную стойку или, в крайнем случае, скулу соседа.

Арлетта сделала глупое лицо и поплотнее прижалась к ночному брату, чувствуя, как сведены его мышцы. Тоже боится.

– Ты кто таков, гостенёк дорогой?

– Чего тут забыл?

– Незваный гость хуже белого свея.

– Чего вынюхиваешь, рыжая морда?

– Скоморохи мы, – робко и почтительно разъяснил ночной брат, едва не придушив рычащего Фиделио, чтобы тот, наконец, заткнулся и не раздражал и без того сердитых ватажников.

– Повозка твоя?

– Да.

– Серебро-золото везёшь? Рюха, иди, проверь.

– Щас проверим. Это мы запросто.

– Зря проходите, – уныло протянул ночной брат.

– Чего так?

– Подают плохо.