Слепая бабочка - стр. 44

– Отстань от парня. У него в повозке и вправду ни копья. Сухой корки нет, не то что денег.

Арлетте немного полегчало. Деньги, драгоценное сокровище, скопленное трудом многих лет, так и не нашли. Прятать Бенедикт умел.

– Не-ет, – сказали в толпе с пьяным упорством, – п-пусть докажет. Скоморошину какую-нить з-загнёт или ещё чего.

– Ладно, – согласился ночной брат, – костей игральных ни у кого нету?

– Есть, как не быть, – загремели в деревянном стаканчике извлечённые на свет кости.

– Значит, так, – принялся распоряжаться ночной брат, – ты кидаешь, вы глядите, что выпало. Только мне не говорите и не показывайте. Бросайте.

– Ну. И чё?

– Десять.

– Гы. Верно. А ну, давай ещё!

– Теперь семь.

– Точно! Ещё!

– О, а теперь чьё-то счастье, двенадцать выпало.

– Э, парень, да ты колдун.

– Не-а. Это скоморошья наука. По глазам читаю.

– А наоборот можешь?

– Это как?

– Ну, заранее сказать, чего выпадет?

– Не, этак не могу. Мог бы, не сидел бы тут голодный и переломанный.

– Так пошли к костру.

– Мы тя и Хвиделию твою и накормим, и напоим.

– Спасибо, добрые господа, только пить с вами я не могу.

– Чего так?

– Брезгуешь, рыжая морда?

– Как можно. Я бы с радостью. Да только когда ноги поломал, тогда и головой треснулся. Лекарь сказал – год не пить, а то помру. Неохота мне в такие лета помирать. А сидеть, на вас глядеть – мне завидно будет. Могу не стерпеть.

– Это верно, – прониклись сочувствием ватажники, – утерпеть трудно.

– Помирать тебе рановато.

– Да ладно, врут эти лекаря.

– А если не врут? Нет, добрые господа, я лучше спать пойду. Оно хоть и трудно на голодный желудок, зато безопасно.

– На-ка вот, держи за представление.

Рядом с Арлеттой остро запахло перцем и огурцами.

А потом они ушли. Все. Снова впереди не было ничего, кроме широкой воды.

– Держи.

В руки сунули полкраюхи хлеба, толстый скользкий шмат сала, который она едва не уронила на песок, и пару крепких шершавых огурчиков.

– Встаём и уходим. Руки у меня костылями заняты. За рубаху хватайся.

– А здорово я дурочкой прикинулась? Никто даже не думал приставать.

– Здорово. Молодец, – выдохнул ночной брат, будто тяжесть какую с плеч сбросил. – А теперь пошли.

Цепляясь за него, спотыкаясь и застревая в остывшем к вечеру песке, Арлетта с грехом пополам доковыляла до повозки и с облегчением нырнула внутрь.

– Фу… Всё!

– Нет. Не всё, – твёрдо сказал ночной брат. В повозку не полез, хотя дышал сквозь стиснутые зубы, явно стараясь не стонать. – Коня позови.

Умный Фердинанд был приучен приходить на свист и никогда слишком не удалялся от повозки, полагая, что за ней надо присматривать.