Славушка и соляной камень - стр. 20
Ничего на то Гофрин не ответил. Ушел колдун. Не чувствовала Маланья его присутствия, да и морок рассеялся. Светлее все вокруг стало, красками заиграли листья. Птицы защебетали – видать, обсуждали диво дивное, что в лесу их приключилось. И так ведунье вдруг радостно на душе стало. Совье обличие, конечно, тяготило, но то, что она поперек себя не пошла да парня выручить смогла, душу ей грело и радовало. Слава Роду за все!
Сова потянулась, расправила крылья белые и взмыла ввысь. Нужно было Славушку отыскать да путь к дому указать. Единственный вопрос, терзавший сейчас Маланью, был в том, как ей в совьем обличии Славушку уму-разуму учить? Это она с Гофрином могла разговаривать, понимал колдун клекот совиный. А простой человек в ее уханье и клекоте ничего не разберет. Да уж, задачка из задач.
6. Глава 6
Дети шли уже больше часа. Сперва продирались сквозь бурелом чащобы непроглядной, а после вышли на еле заметную тропинку, невесть кем вытоптанную. Славушка шел уверенно, словно точно знал, куда идти нужно. В лесу, к слову, стало заметно светлее. Развеялась хмарь, туман, что по оврагам стелился, словно легким ветерком разметало. Сквозь густые кроны деревьев вековых пробивались веселые лучики солнца, глаз детям радуя.
Вышли к развилке. Мальчик замешкался на секунду, озираясь по сторонам, деловито на солнце поглядел, затем каждую из тропок оценивающим взглядом окинул и уверенно выбрал левую.
– Туда нам, – сказал Славушка, потянув сестрицу за руку.
– А тебе почем знать? – замерла на развилке Мареся. Руку свою отняла и на Славушку хитрым прищуром посмотрела. – Ты, братец, темнишь. Чувствую, недоговариваешь что-то.
Ну и как ей, девке глупой, объяснить то, чего Славушка и сам не понимал? В такое никто же не поверит.
– Просто знаю, и все. Учил меня дед Филарет по солнцу направления искать, – соврал Славушка. – Заплутали мы, потому как морок в лесу был. Ни солнца, ни звезд, лишь туман да темень. Как тут оглядеться? А сейчас я точно знаю, что туда нам нужно.
Соврал Славушка не в том, что писарь его учил. Дед Филарет и правда отроку глупому объяснить пытался, как по солнцу путь-дорогу отыскать, да только его тогда эти хитрости мало интересовали. Он Филарета вполуха слушал, лишь изредка головой кивая: мол, все ясно, все понятно. Сам же в мыслях своих утопал. О мече, о латах кожаных мечтал. Грезилось Славушке, будто на коне он вороном несется на ворога лютого да после сечи доброй героем становится. Часы, проведенные с писарем, Славушке пуще редьки горькой были. Каждую секунду считал он до того момента, как сможет вернуться обратно в крепость, забраться у себя на задах под телегу с сеном, запалить лучину или свечу и продолжить сказки в книге заморской читать. Чего только в тех сказках не было: и рыцари в сияющих доспехах, и кони верные, и сражения лихие… Всё Славушка себя на месте тех героев представлял. Книгу он ту всё у того же писаря одолжил. Ну, как одолжил? Взял без спроса, когда дед Филарет, по обыкновению своему, прямо посреди урока задремал. Читать же мальчика учил пришлый толмач из дружины княжеской. Полгода тогда дружина стояла в крепости, ждали нападения северных финнов. Не дождались, оставили с десяток воинов покрепче да восвояси ускакали. Они-то ушли, а Славушка после того окончательно с призванием определился – быть ему ратником.