Сквозное действие любви. Страницы воспоминаний - стр. 49

Мама рассказывала, что в школе Карлуша оказывал ей различные знаки внимания, и всем одноклассникам было ясно: к Верочке Апсе Кетнер неравнодушен. Однако мама отвергла его ухаживания, вышла замуж за человека, которого ни я, ни Боря не знаем, а после того, как ее первый брак оказался неудачным и она покинула Харьков, чтобы в Севастополе выйти замуж за нашего отца, их пути окончательно разошлись… Так им тогда казалось. Но!..

То ли от огорчения, то ли потому, что им действительно овладело настоящее чувство, не мне об этом судить, но, как бы то ни было, дядя Карл женился на Эрике, и, таким образом, мы стали близкими родственниками.

Незадолго до войны с Карлом Карловичем случилась беда. Боюсь соврать, но по одной версии он играл в волейбол и неудачно упал, по другой – колол дрова и нечаянно ударил себя обухом топора по колену. Но главное не то, отчего он травмировал ногу, а то, что врачи поставили неправильный диагноз (по-моему, перелом коленной чашечки, хотя на самом деле это был сильный, но обыкновенный ушиб) и неверно лечили дядю Карла. Ногу на долгие годы заковали в гипс, а когда сняли гипсовую повязку, выяснилось, что сустав окостенел и старший Кетнер на всю жизнь остался инвалидом. Из-за этого Карл Карлович не воевал, а после окончания войны оказался в Риге, поскольку был крупным специалистом в области энергетики и нужно было восстанавливать разрушенное войной хозяйство. К тому же в паспорте Карла Карловича в графе «национальность» стояло «латыш», и это обстоятельство стало решающим фактором. Он был, как тогда говорили, «национальный кадр».

Жить Кетнерам было негде, и Илечка, у которой пустовала огромная пятикомнатная квартира, предложила им поселиться у нее. Таким образом, дядя Карл, его жена Эрика, их сын Карлуша и бабушка Оля оказались нашими соседями в квартире № 14 в доме № 4 по улице Тербатас.

Для меня это было подарком судьбы, потому что с младшим Кетнером я подружился минувшим летом, и теперь наши отношения возобновились. Я обзавелся другом, как говорится, не выходя из дома. Правда, Кава (так звали Карла домашние) был на два года старше меня, но какое это имело значение, если ничто другое не разделяло нас?..

Но главным моим обретением в Риге был Карл Карлович. Сильно располневший из-за того, что роковая ошибка врачей заставила его фактически без движений провести нескольких лет, дядя Карл не утратил бодрости духа и неиссякаемого оптимизма. Громкогласный, остроумный, любящий застолье и хороший анекдот, он являл собой полную противоположность строгой и, честно говоря, несколько занудной жене. Даже став хромым, он любил танцевать, а летом после работы, приезжая на дачу в Авоты, первым делом отправлялся на пляж и купался в море в любую погоду. Представить тетю Эрику в купальнике, под моросящим дождем входящую в холодную воду Рижского залива, практически невозможно. Она никогда не работала, вставала поздно и целый день проводила в постели, читая запоем все, что попадалось ей под руку. Домашним хозяйством в их семье занималась баба Оля и домработница, поэтому Эрика Робертовна могла позволить себе подобную «вольность». Судя по старым фотографиям, в молодости она была очень симпатичной, если не сказать – красивой. Теперь же неподвижный образ жизни сделал с ней то, что обычно делает с человеком время: состарил сразу на добрый десяток лет, стерев с лица былую красоту.