Сквозное действие любви. Страницы воспоминаний - стр. 15
Поскольку Бражник до своего ареста занимал какой-то высокий пост, Александра Сергеевна нигде не работала и имела лишь гимназическое образование. Профессии у нее не было никакой, и в 37-м году она осталась не только без мужа, но и без каких бы то ни было средств к существованию. В первое время ей помогали мои родители, но вскоре благодаря усилиям маминых подруг ей удалось устроиться на мизерную зарплату в ателье при ВТО приемщицей заказов, где она проработала до пенсии.
Тетя Илечка тоже вышла замуж за очень важного человека. Александр Михайлович Ланда был генералом. Коренной одессит, он в 18-м году, как и Глеб Сергеевич, сбежал из дому и воевал на фронтах Гражданской войны в рядах Красной армии. Как гласят семейные предания, в четырнадцать лет он вступил в партию большевиков, а в пятнадцать был уже комиссаром бронепоезда. В момент своего ареста, осенью 1937 года, дядя Саша занимал очень высокий пост в политуправлении РККА, и на петлицах его френча красовались три ромба, что в нынешней «табели о рангах» соответствует званию генерал-полковника или генерал-лейтенанта.
Незабываемый 37-й год принес тетке одни страдания.
Сначала в Харькове арестовали моего деда, ее отца, только за то, что он посмел быть латышом. Пришли, как это у них чаще всего водилось, ночью. У деда Антона неделю назад случился инсульт; он лежал в кровати, разбитый параличом, и не мог говорить. Энкавэдэшников это ничуть не смутило: они завернули его в простыню, которой была застелена дедушкина постель, и вынесли из дома. Правда, через неделю все на той же простыне вернули несчастного старика домой. Очевидно, поняли: от неподвижного и немого латыша толку никакого и возиться с ним себе дороже. В тюрьме из-за всех этих новых переживаний у деда случился повторный инсульт, и, вернувшись в свою кровать, он спустя несколько дней тихо скончался.
Летом того же года сын Илечки от первого брака Володя погиб… в лифте. Кругловы, а именно такой партийный псевдоним взял для себя дядя Саша, жили в только что отстроенном доме на Чистых прудах на первом этаже. Александр Михайлович опасался, что дети, балуясь, могут застрять в лифте или случится какое-нибудь другое несчастье. Поэтому, получив ордер, он выбрал для своей семьи такой не «престижный», но «безопасный» этаж. И надо же такому случиться, чтобы его опасения оправдались самым нелепым, самым трагическим образом.
Кабина лифта застряла на четвертом этаже, и лифтерша никак не могла открыть ее снаружи: ее рука не хотела пролезать сквозь узкие прутья решетки шахты лифта. Тогда она вышла во двор, где играли дети, и попросила кого-нибудь из них помочь ей открыть дверь изнутри. На зов лифтерши первым откликнулся Володя. Вдвоем с приятелем они поднялись на четвертый этаж, благополучно открыли дверь и решили прокатиться до первого этажа. В то время детям категорически запрещалось самостоятельно ездить в лифте, потому, наверное, они решили воспользоваться таким благоприятным стечением обстоятельств и нарушить жестокий запрет. Но, как только лифт тронулся, неизвестно по какой причине сверху сорвался огромный противовес и упал на крышу кабины. Он пробил потолок и смертельно ранил Володю. Товарищ моего двоюродного брата остался невредим, правда, после этого случая, как говорили у нас дома, стал заикаться и вообще слегка повредился в уме. До сих пор в первом Московском крематории в центральном зале справа у окна стоит урна, и с фотографии на ней на нас смотрит улыбающийся парнишка.