Сквозь паутину лжи - стр. 9
Все эти дни за мной пристально наблюдают, а сам Император интересуется моим здоровьем. Правда, узнаю я об этом от лекарей, с которыми, к счастью, быстро нахожу общий язык. Да и мне самому кажется, будто они всячески угождают мне. Вот только причин я понять не могу. Уж явно дело не в моём чине.
Тело постепенно исцеляется, а вот разум продолжают терзать сомнения и обрывочные кошмары. Просыпаться по ночам в холодном поту для меня становится нормой, чего раньше я за собой тоже не припомню.
Я вновь и вновь мысленно прохожу по знакомым тропам своей памяти, начиная с детства в Лесных Холмах и заканчивая последней битвой. Однако некоторые участки этого пути окутаны непроглядной тьмой, и всякий раз, пытаясь шагнуть туда, я испытываю сильный дискомфорт. Любые попытки отыскать истину в собственном расколотом сознании отзываются лишь головными болями и смятением.
В довершение всего у меня появляется стойкое ощущение, что за мной постоянно приглядывают. И почему это происходит, мне тоже не понятно. Личные лекари Императора навещают меня почти каждый день, что вызывает лишь тревогу. Не припомню, чтобы кому-то оказывали подобную заботу. С чем это связано? Неужели Император так высоко оценил мой вклад в последнее сражение?
Ночь окутывает лазарет душным покрывалом, и в этой тишине мои мысли обретают пугающую резкость и ясность. Стоит лишь смежить веки, как реальность ускользает, а на её место приходят образы, от которых кровь стынет в жилах.
В своих снах я вижу поле боя, залитое кровью и усеянное искорёженными телами. Вижу трупоедов, в чьих глазах пылает неутолимая жажда разрушения. Слышу крики боли и ужаса соратников, от которых волосы встают дыбом.
Самое же страшное – это осознание, что всё это мне знакомо. Что я уже был здесь раньше, среди этого кошмара наяву. И какая-то часть меня до сих пор блуждает в этой преисподней, не в силах выбраться.
Я мечусь по липким от пота простыням, силясь вырваться из цепкого кокона ужаса. Но сны держат крепко, утягивая всё глубже в зыбкую трясину подсознания.
Вот передо мной мелькает чьё-то лицо – смутно знакомое, искажённое мукой. Губы шевелятся, силясь произнести нечто важное, но я не слышу ни звука. Лишь раздирающая сердце мольба во взгляде, обращённом в пустоту.
А вот я стою над телом поверженного врага, и горячая кровь струится по моим рукам. Только вместо торжества победы я ощущаю мертвенный холод и всепоглощающую пустоту.
Чьи-то голоса шепчут в темноте обрывки фраз на грани слышимости. Обвинения? Предостережения? Мольбы о помощи?
Я просыпаюсь в холодном поту, судорожно хватая ртом воздух. Сердце колотится так, что, кажется, вот-вот проломит грудную клетку. Лихорадочно озираюсь по сторонам, силясь отделить явь от очередного кошмара.