Сквозь паутину лжи - стр. 10

Постепенно осознание реальности возвращается. Вот очертания лазарета, слабо освещённого предрассветными сумерками. Тихое дыхание других раненых офицеров за стеной. Специфический запах целебных снадобий. Я здесь. Я жив. Легче от этого не становится. Стоит вновь погрузиться в сон, и кошмары вернутся.

Кто-то, должно быть, услышал мои стоны, у постели возникает обеспокоенное лицо целительницы. Она проверяет повязки, осторожно касается моего лба прохладной ладонью. Что-то спрашивает, кажется, о самочувствии.

Я лишь мотаю головой, пытаясь изобразить слабую улыбку. Не стоит пугать бедную девушку своими терзаниями. В конце концов, это мой бой, и его придётся выдержать в одиночку.

Лекарка уходит, а я безвольно откидываюсь на подушку. В висках пульсирует глухая боль: то ли отголосок пережитого недавно, то ли предвестие грядущих испытаний. Тяжело вздыхаю и закрываю глаза. Здесь и сейчас я бессилен что-либо изменить. Остаётся лишь попытаться урвать ещё час-другой беспокойного сна и надеяться, что утро принесёт хоть какую-то ясность.

На следующий день, после очередного сеанса бесплодных попыток восстановить память, когда боль в висках становится почти нестерпимой, дверь в мои покои тихо открывается. На пороге стоят Текору, Райдо и Изаар – лица друзей выражают искреннюю тревогу и сочувствие.

– Как ты? – спрашивает Текору, подходя ближе. – Лекари говорят, ты почти не ешь и плохо спишь. В чём дело?

Я пытаюсь изобразить беззаботную улыбку, но, судя по реакции друзей, выходит не очень убедительно.

– Голова раскалывается, – признаюсь я. – Воспоминания путаются. Чем сильнее стараюсь их ухватить, тем больше они ускользают.

Смуглокожий Изаар хлопает меня по плечу.

– Не перенапрягайся так, – говорит он. – После такой заварухи немудрено, что мозги набекрень.

– Не пытайся разгрести всё в одиночку, – добавляет Райдо. – Мы же братья по оружию, забыл?

Их слова действуют на меня успокаивающе. Впервые за долгое время я чувствую, что не один. Что у меня есть надёжные товарищи, готовые поддержать.

– Спасибо, – вздыхаю я. – Не знаю, что бы без вас делал.

– Давай без соплей, – ворчливо обрывает меня Умник.

Мы общаемся больше часа, и когда они уже собираются уходить, я откидываюсь на подушки, чувствуя опустошённость. Разговор не принёс озарения, не вернул утраченные фрагменты, но, по крайней мере, я больше не ощущаю себя потерянным в лабиринте собственного разума.

– Ничего, – подбадривает меня Текору. – Не всё сразу, Зено. Что-нибудь придумаем. Не зря же мы – доблестные, мать его, гвардейцы, а?

– Точно, – отзываюсь я, чувствуя, как губы невольно кривятся в подобии улыбки. – Гвардейцы своих не бросают.