Сквозь огонь и лёд. Хроника «Ледяного похода» - стр. 4

5. Отрядам полковника Борисова выступить с вокзала в 21 час 30 минут и следовать по дороге севернее Нахичевани на железнодорожную будку у перекрестка дорог шоссейной и грунтовой, ведущей из Ростова на Новочеркасск. Восточнее реки Кизеттеринки, где составить левый арьергард. Дальнейший отход по особому приказанию.

6. Отрядам генерала Маркова выступить в 21 час со станции Заречная и следовать на станицу Ольгинская.

7. Я буду следовать при колонне генерала Боровского.

Генерал Корнилов».

И вечером 9 февраля 1918 года начался первый поход Добровольческой армии на Екатеринодар.

Так стоило ль нам затевать этот спор?

Как выйти из чёртова круга?

Кто это придумал, с каких это пор

Мы режем и рубим друг друга?

Но час пролетел, наступила пора,

На фронте не думай о многом…

В атаку, вперёд, господа юнкера!

Вперёд, за Россию и с Богом.

Д. Персин

Накануне, под вечер выпал снег. Степь белая-белая. И по целине, по нетронутому снегу несколькими дорогами прокладывала себе путь в неизвестность Добровольческая армия. Войсковые соединения и штатские люди, гражданские и санитарные повозки, телеги со скудными боеприпасами – всё перемешалось.

Впереди колонны генерала Боровского ехали несколько всадников, протаптывая путь в глубоком снегу. За ними мрачно шагал генерал Корнилов. От лошади он отказался. «Как я поеду верхом, когда у меня генералы в походном строю в пешей колонне с винтовками на плече?»

На Корнилове надет полушубок, перешитой из солдатской шинели с генеральскими погонами на плечах, на голове солдатская папаха, тёмно-синие брюки с широкими красными лампасами заправлены в высокие чёрные казачьи сапоги без шпор, из оружия только маузер на боку.

Генерал Корнилов небольшого роста, темноволосый с жидкой порослью на лице, широкоскулый, узкоглазый, глаза чёрные угольные. Такой тип лица часто встречается среди сибирских и семиреченских казаков. А Лавр Георгиевич был чистокровный сибирский казак, о чём указывали его тёмно-синие шаровары с красными лампасами.

Настроение у генерала подавленное. Положение Добровольческой армии не просто тяжёлое, а отчаянное. Чуть больше месяца назад, 2 января на собрание офицеров он сказал: «Господа! Дай Бог, чтобы этот новый год был счастливее старого. Тяжелое будет время для вас и для меня. Я объявил войну предателям Родины. Большевиков за врагов я не считаю, это лишь несчастные обманутые люди. Если же я борюсь с ними, то лишь потому, что вслед за ними мы увидим немецкие каски. Большевики – это немецкий авангард. Тяжелый будет год и тяжелая борьба. Наверное, многие из вас падут в этой борьбе, может быть, погибну и я, – но я верю в то, что Россия снова будет великой, могучей».