Скованные - стр. 26
— Кто не пришел? — шепчет Нэнси, смотря на одногруппников.
Все переглядываются, пытаясь понять, кого нет. Я не успела запомнить каждого, память на имена и вовсе отвратительная. Временами. Это как раз тот случай. Помню лишь, что парня с пшеничными волосами зовут Питер, а рыжего с конопушками — Рюк. Девчонок, кроме Нэнси, не помню совершенно.
— Ну, провели перекличку? — усмехается Стив со своего помоста.
Морщусь, сдерживая рвущийся наружу комментарий. Не стоит говорить вслух, чьи головы лучше посчитать, раз заняться нечем.
— Шейн, сходи, поищи, — Малин чуть наклонился кого-то выглядывая.
Мы тоже обернулись посмотреть.
Тот, кого назвали Шейном, кивнул.
Низкорослый коренастый парень выделяется среди остальных огромными, перекаченными руками. Он весь будто надутый — ткни иголкой и сдуется со свистом. Майка обтягивает пугающий рельеф. У него грудь больше, чем у меня. Ни грамма жира в этом здоровенном теле при небольшом росте.
Столичные хорошо проводят время: приподнятое настроение, смех, в бокалах наверняка алкоголь. Их улыбки — катализатор неутихающего раздражения.
Чертова истинность добавляет злости. Каждый глоток кислорода сродни адской пытке: выжигает изнутри, оставляя тлеющее мясо до следующего вдоха.
Взгляд метался по светлым стенам и все равно неизбежно застревал на Малине. Он расслабленно переговаривался с Дрейком, не замечая никого вокруг.
Столичные ждали. Все. Пребывали в возбужденном ожидании того, кто посмел не прийти своими ногами.
— Мне не очень хорошо, — шепнула бледная Нэнси. — Голова кружится и кислорода не хватает.
— Я тебя понимаю.
Еще как. Мне тоже не хватает кислорода. Чистого, в котором нет Малина. Век бы его не чувствовать.
— Долго нам здесь стоять?
Не сдержалась. Стратегия «не привлекать внимание» у меня неизменно плохо срабатывает.
Столичные не стерли улыбок, наоборот: теперь они смотрят на меня как на любопытный экспонат. Непросто забавный с виду, а еще и говорящий.
— Можешь присесть, — Дрейк кивает на свободный лежак. Рядом с ним.
Малин проводил его движение и прошелся по мне беспристрастным взглядом.
Я словно попала под комбайн: меня перемололо, разрубило на десятки частей и смешало с землей. На выдохе зажгло горло. Закашлялась под пристальным вниманием. Среди десятков взглядов только один ощущается кожей.
Бледно-желтые глаза не отпускают. Малин слегка наклонил голову. Ноздри раздуваются, грудная клетка вздымается, и единственное, что действительно радует — отсутствие его эмоций. Пока он отстраненно-равнодушен, я в относительной безопасности.
Истинность не желает этого понимать и принимать. Она вопит, скручивает жилы под его взглядом.