Скорби Сатаны - стр. 64
– В некоторых случаях так действительно бывает, – ответил он. – Но не всегда. Если произведение исполнено решительной и смелой оригинальности, то отрицательные рецензии даже более предпочтительны. Однако произведение, подобное вашему, требует благосклонности и доброжелательности. Другими словами, оно требует похвалы…
Я почувствовал раздражение и сказал:
– Понятно! Значит, вы не считаете, что моя книга достаточно оригинальна, чтобы стать популярной без всякой поддержки?
– Мой дорогой сэр! Неужели вы действительно думаете… Что я могу сказать? – И он виновато заулыбался. – Вы излишне резки. Я полагаю, что ваша книга показывает завидную ученость и тонкость мысли. И если я придираюсь к ней, то только по недостатку ума. Единственное, чего не хватает этому произведению, по моему мнению, так это того, что я назвал бы, за неимением лучшего выражения, притягательностью – того качества, которое удерживает внимание и не позволяет оторваться от книги. Но это распространенный недостаток современной литературы: немногие авторы чувствуют так глубоко, что могут заставить других испытывать то же, что они сами.
Я ответил не сразу: мне вспомнилось сходное замечание Лусио.
– Ну что ж, – ответил я наконец, – если мне не хватило чувств, когда я писал книгу, то сейчас их уж точно нет. Но знаете ли, ведь я прочувствовал, мучительно и напряженно, каждую ее строчку!
– Да, действительно! – успокаивающе заговорил Моргесон, – а может быть, вы думали, что чувствуете, – это еще одна очень любопытная фаза литературного темперамента. Видите ли, для того, чтобы убеждать людей, надо сначала убедить самого себя. Результатом обычно является особое магнетическое притяжение между автором и читателем. Однако я плохой спорщик, и, возможно, при беглом чтении у меня сложилось ложное представление о ваших намерениях. В любом случае книга будет иметь успех, если мы этого добьемся. Все, о чем я осмеливаюсь вас просить, – постарайтесь лично заполучить Мак-Винга!
Я обещал сделать все возможное, и на этом мы расстались. Я осознал, что Моргесон гораздо проницательней, чем я думал раньше, и его замечания дали мне пищу для не совсем приятных размышлений. Если моей книге, как он утверждал, недостает «притягательности», то как она может укорениться в сознании читающей публики? Ее ждет эфемерный успех на один сезон, один из непродолжительных литературных «бумов», к которым я испытывал полнейшее презрение, а слава останется по-прежнему недостижима, если не принимать за нее фикцию, которую обеспечили мои миллионы.
В тот день я был в дурном расположении духа, и Лусио это заметил. Вскоре он выведал содержание и итог моей беседы с Моргесоном, после чего долго хохотал над предложением «заполучить» грозного Мак-Винга. Потом взглянул на список имен пяти других ведущих критиков и пожал плечами.