Скорбь Сатаны. Вендетта, или История всеми забытого - стр. 134

Пока она говорила, ее глаза потемнели и стали глубже, а лицо словно осветилось внутренним светом, и я невольно прислушивался к ее свежему, сочному голосу, из-за которого имя «Мэвис» так подходило ей.

– Видите, я помню Шелли, – сказала она со смехом. – И эти слова в особенности: они написаны на одной из панелей в моем рабочем кабинете – именно чтобы напоминать мне в случае, если я забуду, что действительно гениальные люди думали о критиках, потому что их пример очень ободряющ и полезен для такой скромной труженицы, как я сама. Я не любимица прессы и никогда не имела хороших отзывов, но, – она опять засмеялась, – я все равно люблю моих критиков! Если вы допили чай, не хотите ли пойти и посмотреть на них?

Пойти и посмотреть на них! Что она хочет этим сказать? Она, казалось, была в восторге от моего очевидного замешательства, и ее щеки раскраснелись от удовольствия.

– Пойдемте посмотрим на них! – повторила она. – Обычно они ждут меня в этот час!

Мэвис направилась в сад, мы последовали за ней: я – смущенный, сбитый с толку, со всеми моими представлениями о «бесполых самках» и отвратительных синих чулках, опровергнутыми непринужденностью манер и пленительной откровенностью этой «знаменитости», славе которой я завидовал, но личностью которой не мог не восторгаться. Со всеми ее интеллектуальными дарованиями, она была прелестным женственным существом… Ах, Мэвис! Сколько горя суждено мне было узнать. Мэвис! Мэвис! В моем одиночестве я шепчу твое нежное имя! Я вижу тебя в моих снах и, стоя пред тобой на коленях, называю тебя ангелом! Моим ангелом у врат Потерянного Рая, и меч его гения, разя во все стороны, не позволяет мне приблизиться к утраченному мною Древу Жизни!

Едва мы вышли на лужайку, как случилось неприятное происшествие, которое могло бы иметь прискорбные последствия. При приближении своей хозяйки сенбернар, мирно дремавший на солнышке, приготовился было приветствовать ее, но, заметив нас, вдруг остановился со зловещим рычанием и, прежде чем мисс Клер успела произнести слово предостережения, в два огромных прыжка достиг Лючио и набросился на него, словно намереваясь разорвать на куски. Лючио с удивительным присутствием духа твердой рукой схватил пса за горло и отстранил от себя. Мэвис смертельно побледнела.

– Я его уведу! Он меня послушается! – крикнула она и положила свою маленькую ручку на шею собаки.

– Лежать, Император! Лежать! Как ты смеешь! Лежать, сэр!

В один момент Император улегся на землю и униженно припал к ее ногам, тяжело дыша и дрожа всем телом. Мэвис держала его за ошейник и смотрела на Лючио; тот был совершенно спокоен, хотя в его глазах сверкали зловещие огоньки.